Курьер

Глава шестнадцатая

Глава шестнадцатая

Знакомое уютное кресло. Привычная обстановка. Родной, словно специально для меня изготовленный обруч. Это не имеет значения в Тоннеле — я мог бы сидеть на жестком табурете посреди шумного ночного клуба, в мире Белого шара это никак не ощущается. Но пока, до погружения, это добавит мне капельку уверенности и спокойствия. И, быть может, чуточку повысит мои шансы. С нуля до одной сотой, уточнил кто-то ехидный в моей голове, но я пинками выгнал его прочь. Вместе с паникерскими настроениями.

На кабинете Якова Вениаминовича настоял я. Отвергнув два других варианта.

Роберт предложил поехать к нему в гостиницу — потому что там у него есть обруч. Роберт немножко посокрушался, что не взял обруч с собой. Тогда бы не пришлось никуда ехать, но что за проблема, десять минут на такси…

Борис сказал, что можно никуда и не ехать. У него дома, конечно, нет обруча, но зато есть компьютер (три, уточнил я, но Борис не отреагировал), а значит, максимум через час ему доставят обруч. Роберт выразил сомнения, резонно напомнив, что обруч можно купить только по предъявлению удостоверения члена ВАМ. (Я — добрая душа — не стал ехидно спрашивать, как достал обруч сам Роберт.) Борис высокомерно, хотя и несколько наигранно заржал и предложил проверить. Я бы в этом вопросе поставил на Мирского, но…

В кабинете Якова Вениаминовича мне будет комфортно, сказал я. Они пробовали спорить. Я спорить не стал. Просто предложил каждому из них идти в Тоннель самостоятельно оттуда, откуда им нравится. Все. Чистая победа.

До начала работы салона оставалось больше часа, маг должен был подойти к самому открытию, но Верочка уже сидела с исключительно деловым видом за своей стойкой. Разумеется, она пустила двух родственников Якова Вениаминовича (Я — тоже родственник, помните? А Роберта Яков Вениаминович Верочке уже представил.) в кабинет босса. Борис пошел прицепом. Мы за него поручились.

Верочку Борис видел впервые. Это вообще всегда является серьезным стрессом для половозрелого мужского организма, а сегодня Верочка с особой жестокостью подобрала блузку. Борис так плотоядно целовал даме ручку, и смотрел такими глазами, что я просто вынужден был громко полюбопытствовать, когда возвращается его жена.

Вы видели когда-нибудь, как испепеляют взглядом? Я — теперь да.

— Вадим, ты — негодяй! — торжественно и грустно объявил Борис уже в кабинете.

— Ага! — вполне весело согласился я. — А ты — женатый негодяй.

Борис красиво потряс в воздухе пальцами.

— Даже женатый человек имеет право прикоснуться к прекрасному!

— Ленка бы тебе потом прикоснулась…

Борис сумел изобразить оскорбленную невинность.

— Я имею в виду лицезреть!

— В музей сходи, — фыркнул я.

— Подскажи! Подскажи мне музей, где можно увидеть такую красоту.

Фарс, подумал я той (большей) частью сознания, которая не пикировалась с Борисом. Все это фарс. Я трушу, до одури, до границы с обмороком — и изо всех сил стараюсь это скрыть. Показать, что мне все трын-трава, череда покушений на мою жизнь вызывает лишь зевоту, а за заклинаниями, подобными сегодняшнему, я хожу каждую вторую пятницу месяца. Кого у меня получается обмануть? Роберта? Едва ли. Но он дипломатично молчит. Он, черт возьми, все делает дипломатично, это слегка раздражает. Однако за молчание я ему благодарен.

А вот Борис видит меня насквозь, это как пить дать. Он не понимает, не может понять всю глубину моего страха перед предстоящим Тоннелем, но сам страх чувствует. И — поддерживает, как может. Интересно, как бы он вел себя, познакомь я его с Верочкой, скажем, неделю назад? Самое забавное, что, возможно, точно так же. Борис… нет, он не хороший актер. Он просто точен, всегда и во всем. И если надо дурачиться, он будет делать это максимально точно.

Так или иначе, все понимая, я все же немного расслабился, нервная дрожь не то чтобы унялась, но влезла в допустимые пределы.

Тоннель так Тоннель. Это моя работа, не так ли? И я ее сделаю. Или не сумею — на все воля… Белого шара. Интересно, я не богохульствую? Белый шар его знает…

Так, пора начинать. А то снова начну трястись. Я поерзал в кресле, устраиваясь поудобней, нацепил обруч — размер мой, наверное, после меня больше курьеров у Якова Вениаминовича не было. Ну… если не вернусь, считайте идиотом!