Куриное солнышко

Куриное солнышко

Фенечка достала из смятой картонной коробки последний наггетс, и, подняв его так высоко, что тот словил отсвет от большого окна, торжественно изрекла: «Мамочка, смотри – куриное солнышко!»

«Моя рыбка», - это сказала я. Глаза у моей дочери абсолютно русалочьи: водянисто-серые, холодные и очень большие. Я зову её рыбкой, а ещё цветочком, а ещё моей душой, но сейчас речь не об этом.

«Моя рыбка ест курочку – как это чудесно… Я расскажу тебе сказку о курином солнышке. Хочешь?» Моя душа откусила кусочек от куриного солнышка, и, пережевав его, часто закивала головой.

Жила была курочка… Нет, не Ряба. Не было у неё не имени ни цвета. Хотя нет, цвет был. Была она грязно-белая, и звали её № 10272. Родилась она и жила на большой птицефабрике № 17 города… да впрочем, и это всё неважно. А важно, что жила она в клетке, очень тесной и без дна. Ноги её (вернее, куриные лапы) всё время скользили и проваливались между прутьями в пустоту, крылья бились, пытаясь удержать равновесие, о прутья этой же железной клетки, а внизу, под клетками, изливалось море куриного зловонного говна. Вокруг, насколько хватало круглого куриного её ока, были такие же клетки с такими же грязно-серыми курами под бледными энергосберегающими лампами.

От такой скученности и несвободы, понятное дело, даже домашние птицы всё время находились в постоянном стрессе, и показатели носки яиц были ни к чёрту. Но № 10272, родившаяся и выросшая здесь, в местном инкубаторе, никакой другой жизни и не видела, да и представить своим куриным мозгом не могла, что… хотя, что могла она своим куриным мозгом, а что не могла не нам судить. Ведь куриный мозг, как выяснилось на примере поголовья кур, не избавляет от стресса, да и от всего остального, вероятно, тоже не особо избавляет.

Долго ли коротко ли длится куриная жизнь, да только на птицефабрике № 17 время – величина условное. Достали курочку № 10272 из клетки, повесили за лапы вниз головой и запустили нашу курочку, вместе с остальными её соседками, по конвейеру в последний путь, на такой механизированной карусели: надрезали шею, слили кровь, ощипали… всё как полагается в конце самой обычной куриной жизни. Ничего сверхъестественного или ужасного тут нет, а ужасно тут совсем другое: никогда № 10272 не видела солнышка!

Конечно, можно сказать: «На фига свинье апельсин? Или там – козе баян?» В общем, много подобного родя всяких высказываний. Только я-то уж точно знаю, как много для кур значит солнышко. И не только потому, что свой пубертатный период жизни находилась в деревне, где не было наггетсов, а была домашняя куриная лапша, и где все курицы гуляли на свободе и неслись яйцами с ярко-оранжевыми, солнечными желтками.

А ещё и потому, что тогда, в те далёкие времена, на рассвете, в моей угловатой и синюшной душе случался такой озноб и переполох – один в один, как в курятниках по всему посёлку. И самое главное, что всё это было в преддверии… Сами ведь уже догадались, в преддверии чего? Солнца. Так что заявляю, с полной ответственностью, что для курицы солнце – наиважнейшее составляющее её куриной жизни. Для меня это так же достоверно, как и то, что в моём раю будут кричать петухи.

Я посмотрела в прозрачные глаза моей дочери: она сосредоточенно доедала своими меленькими острыми зубками последний кусочек. Вот, а теперь, надо же как-то закончить сказку про куриное солнышко № 10272 и закончить светло, но если и не радостно, то со светлой печалькой – так позитивненько закончить.

Перемололи курочку № 10272 и слепили из неё куриное солнышко, много куриных солнышек. И пусть она и не видела солнышка, но зато в конце своей тяжелой куриной жизни сама стала чем-то наподобие. Одним словом, слилась с мечтой. Вот такой светлый и философический получился конец. Абсолютный фаст фуд! Аллилуйя!