Кусочек сердца

Кусочек сердца

Свет из окон жилых домов, скользящие по проспектам автомобили, уличные фонари, неоновые вывески реклам... Засыпающий город мерцал и искрился мириадами звёзд, отражая особо яркие в безоблачной глубине ночного июльского неба. Припозднившиеся прохожие, неспешно брели по аллеям и блаженно купались в прохладном ночном воздухе, не обращая внимания на всё это, привычное для их глаз, великолепие. Не видели они и невысокую стройную фигуру, застывшую в свете одной из таких «звёзд». Удлинённая карешка чёрных волос с широкой длинной прядью лимонно-жёлтого цвета, жёлтая толстовка, белые кеды, чёрные облегающие джинсы, даже чёрные дорожки туши, пробороздившие бледное лицо, - всё сейчас утратило свои изначальные цвета, окрасившись в одинаково красный цвет, словно бы пропитавший собой всё, до чего он мог дотянуться. Слезящиеся глаза, щурясь от яркого света, пристально вглядывались в расстилавшуюся внизу россыпь огней. Туда, где среди сотен тысяч похожих друг на друга и совершенно неинтересных окон затерялись такие же обычные, только очень важные для неё два огонька его квартиры. Неожиданно ставшие такими чужими и далёкими.

Отвернувшись от сигнального фонаря и легко спрыгнув на ещё хранящий дневное тепло рубероид, Марина на ощупь свинтила крышку с бутылки и сделала приличный глоток прямо из горлышка. Как-то не догадалась прихватить с собой бокал или хотя-бы пластиковый стаканчик. Она вообще не планировала пить любимый вермут вот так, в одиночестве. Что ж, бывают в жизни огорчения. Готовишь так сюрприз любимому человеку, предвкушаешь чудесную, радостную ночь и настолько ярко представляешь то, что между вами будет происходить, что нетерпеливо ходишь из стороны в сторону, глядя на часы и нервно закусывая губу из-за задерживающегося уже на две минуты такси. Как вдруг оказывается, что тебя саму ожидает такой сюрприз, что и слов не подобрать. Пульс мощными ударами бился в висках, причиняя боль.

Вызвать ли ей такси? Смотри, какой заботливый! Кукле своей ботексной вызови! Перед глазами там и стояли эти огромные вычурно-безвкусные серьги. Как у неё только уши не оторвались от такой тяжести. Весят, наверное, по килограмму. Она улыбнулась, представив, как от такой бижутерии через несколько лет её мочки ушей вытянутся до самых плеч, и сделала большой глоток, почти не чувствуя вкуса. Глаза, ослепшие на время от яркого света, постепенно начинали различать в темноте знакомые очертания низенького оградительного заборчика, разнообразных решёток антенн, каких-то проводов… Уже лет десять прошло с тех пор, как подруга Юлька раздобыла где-то ключ от технического этажа высотки, в которой жила на девятом этаже. С тех пор эта крыша стала их любимым местом, о котором они торжественно и по всем правилам поклялись никому и никогда не рассказывать. Они даже умудрились тайком затащить сюда два раскладных кресла-шезлонга, купленные на скопленные за зиму карманные деньги. У супергероев из комиксов были так называемые места силы, а у двух четырнадцатилетних девчонок была эта крыша. Это было их место, только их, Кулька и Марошки. Место абсолютной свободы. Ведь чего ещё могут желать двое подростков так же сильно, как свободы? Свободы от школы, свободы от домашних правил и обязанностей, от Юлькиного младшего брата, вечно сующего всюду свой нос, от репетиторов и занятий в музыкалке… Свободы ото всех и от всего. Здесь можно было делать всё, что захочется, не боясь, что кто-то увидит. Даже загорать голышом. Сфокусировав своё внимание на экранах мобильников, люди давно уже перестали смотреть вверх. Это делало двух подружек недосягаемыми, практически неуязвимыми. С такой высоты вообще всё на свете выглядело маленьким и ничего не значащим. Их «зазеркалье», в котором не было ни злых королев, ни чудовищ, зато была своя «звезда», самая яркая из всех звёзд; а ещё здесь можно было потрогать руками небо и даже играть на невидимых струнах волшебную музыку в четыре руки.

Словно удавкой сдавила горло тоска по лучшей подруге, которая после окончания школы переехала с родителями в Питер. Как же её не хватало! Особенно сейчас… Марина бросила рюкзак на один из шезлонгов с порядком облезшей от времени краской, что делало их похожими на раритет из позапрошлого века. Давненько она сюда не поднималась, уж больше года. С тех самых пор, как в её жизни появился Максим. И неожиданно мощная волна чувств захлестнула её, вытеснив собою всё остальное. Вытеснив все страхи и сомнения, заполнив весь окружающий мир теплом и светом.

Дико хотелось курить. Впервые так сильно с тех пор, как пришлось бросить по настоянию врачей. Врачей, которые поставили её сердцу этот непроизносимый диагноз всего за пару месяцев до их сказочной встречи с волшебным принцем на белой коне-тринашке. Марина не стала говорить Максу про болезнь. Не хотела, чтобы он стал её жалеть, переживать. Она хотела просто жить и любить, не заглядывая в туманное и пугающее будущее. Ведь она уже тогда знала, что вместе они не навсегда, и надеялась лишь растянуть эти мгновения счастья на подольше. Возможно эта недосказанность, эта пунктирная граница, прочерченная между ними, и привела к такому итогу. Она ведь и в любви ему так ни разу и не призналась. Тому, что между ними происходило наверно даже и слова ещё не придумали, это вообще было больше похоже на романтическую игру, чем на отношения. Вроде как друзья-любовники. Так казалось проще, ведь они ничем не связаны, ничем не обязаны, и всё так легко и просто, а когда настанет время расстаться, то никому не будет больно. Так ей казалось. У неё даже мысли не возникало, что что-то может пойти не так, что реальность вдруг окажется иной. А время шло, оно неспешно, но неумолимо утекало как песок, белый слепящий песок, сочившийся между детских пальчиков, в котором вдруг ярко вспыхнуло маленькое красное солнышко.

Камешек имел форму сердца, от которого откололся небольшой кусочек, она тогда долго ещё копалась в обжигающем нежную детскую кожу песке, надеясь найти его вторую частичку. Папа, осмотрев находку взглядом эксперта, сказал, что это сердолик. «Да! – радостно откликнулась малышка, – сердалик, это кусочек моего сердца, он сам меня нашёл!» - гордо добавила она и крепко прижала к груди своё сокровище. Родители даже сходили с ней к ювелиру, который приделал к находке подвесное ушко, чтобы можно было носить его на цепочке, как кулон. Это было единственное украшение, которое она действительно носила, если не считать серьги гвоздики, с которыми (ведь ты же девочка) ей всё-таки пришлось смириться. Даже наручные часы казались кандалами, и вызывали лишь стойкое отторжение; те несколько штук, которые ей дарили на день рождения так и лежали без надобности в коробочке с прочими кулонами, брошками, браслетами и висючими серёжками от мамы, папы, тети Лены и «женихов» разных лет. Мама только горестно вздыхала над «похожей на мальчика» дочкой, пытаясь в тысячный раз что-то объяснить ей про женственность и то, как важны для женщины украшения. Ну конечно. Именно всякие побрякушки и делают женщину женственной. Как же иначе. Никто в этом и не сомневается. А непререкаемым эталоном настоящей женственности можно считать новогоднюю ёлку. Впрочем, кулон она тоже вскоре перестала носить на шее, когда цепочка неожиданно порвалась, и камешек едва не потерялся. Тем не менее, разлучить их было не возможно, и кусочек её сердца уже с новой цепочкой всегда был рядышком. В каждом рюкзачке и в каждой сумке был специально выделенный кармашек на молнии, где он и сопровождал свою хозяйку в полной безопасности.