Кузина Корф и светские условности

Визит дамы

      Во двор имения Корфов въехала строгая чёрная карета. Простота и практичность – ничего лишнего. То, что нужно для семьи дипломата. Клара Амалия Гессхоф, урождённая фон Корф, супруга первого советника прусского посланника, прибывшего позавчера к российскому императорскому двору по неотложному делу, упросила мужа отпустить её хоть на краткий миг в Двугорское – навестить могилу троюродного дядюшки, повидать кузена. Граф Франц фон Гессхоф считал неблизкий путь из Петербурга до имения родственников жены совершеннейшей блажью, но долго противостоять натиску своей Клархен не умел никогда. И вот Клара вновь в имении дядюшки Иоганна, как на немецкий манер звал её батюшка своего кузена.

      По правде сказать, графиня выбрала не самый удачный момент для визита: Корфа и Репнина арестовали за укрывательство Калиновской, и только вмешательство Цесаревича избавило друзей в очередной раз от трагических последствий. Барон вернулся домой недавно, Анна же, ничего не зная о заступничестве Его Высочества, незадолго до того уехала просить милости Государя к своим провинившимся верноподданным. Но ничего этого Клара фон Гессхоф не знала и была спокойна и благостна, как после праздничной службы.

      К карете подбежал незнакомый лакей. Пять лет назад его в имении не было – графиня отличалась отменной памятью на лица.

      – Доброго здоровья, барыня, – поклонился слуга. – Чего изволите?

      – Господина твоего повидать изволю. – Довольно сильный акцент гостьи напугал лакея, он едва не выпустил ручку дверцы кареты. Графиня снисходительно хмыкнула и решила слегка успокоить слугу: – Так что, дома ли мой дорогой кузен Вальдемар?

      Поняв, что перед ним всего лишь представительница прусской родни хозяев, лакей заметно повеселел:

      – Дома, барыня, дома. Как не быть. Только сосед у него теперь с визитом, Пётр Михалыч, уж второй день подряд наезжает.

      – Да? – приподняла бровь Клара, подавая лакею руку, чтобы помог покинуть карету. – Тогда не докладывай обо мне пока, обожди. Что, Варвара-то на кухне служит по-прежнему?

      – Так известное дело, барыня. Как не служить. Она ж крепостная, куда ж она отсюда денется?

      – И то верно, – со вздохом молвила Клара, кивком отпуская лакея и направляясь к крыльцу.

      На кухне царил всегдашний Варварин уют и покой. Сыто клокотал чугунок на шестке печи, пахло свежеиспечёнными пирожками.

      – Здравствуй, Варвара.

      Руки кухарки, проворно лущившие горох, замерли над миской, а затем взметнулись к пышной груди.

      – Ох ты ж господи… Клара Оттовна! Какими это судьбами!

      – Вот, заехала. Нальёшь ли чаю мне, покуда Вальдемар занят?

      – Ой да налью, конечно же налью, барыня, голубушка Вы наша! – ворковала кухарка, хлопоча у самовара. – А у Владимира-то Иваныча сосед наш, князь Долгорукий. Странно это мне, барыня. Зачастил чего-то он, второй день сподряд уж приезжает. Не случилось бы чего. Ой, что это я всё о наших-то делах! Как Вы там в Пруссиях ваших, Клара Оттовна?

      – Ничего, Варвара, ничего, – милостиво кивнула графиня. – Скучаю по России, конечно. Но ничего. Вот, опять мужа в Петербург послали.

      – А Вы к нам, значит, с той оказией, Клара Оттовна. Ох, радость-то какая! То-то барин обрадуется.

      – Что, как Вальдемар? Здоров ли? – принимая чай, осведомилась гостья.

      – Слава Богу, барыня, всё хорошо. Ох, да и радость нынче у Владимира Иваныча – женится ведь он!

      Не донеся чашку до губ, рука графини замерла. Приподняв бровь, Клара внимательно взглянула на кухарку, сияющую словно новенький целковый.

      – И что, нравится вам невеста Вальдемара?

      – Так как же не нравиться ей, Клара Оттовна, – смеясь, всплеснула Варвара руками. – Он же нашей Аннушке предложение сделал.

      Обычно спокойная и выдержанная, Клара не смогла скрыть крайнего удивления:

      – Воспитанница дяди Иоганна? Так она же…

      Вовремя вспомнив, что разговаривает с крепостной прислугой, графиня осеклась.

      Испугавшись, не сболтнула ли чего лишнего, Варвара стала суетливо накладывать нечаянной гостье пирожки на тарелку.

      – Полно, Варвара. Куда столько? Уймись. А что, дядя Иоганн освободил свою воспитанницу из крепости? Дал… это… Как называть?

      – Вольную? – Варвару обдало жаром с головы до ног: как бы не сказать графине чего-нибудь во вред Аннушке. – Не успел наш касатик, Иван Иваныч-то. Помер. Молодой барин уж давал. Но, – хитро решила прибавить сметливая баба, – давненько ещё. Не, не сейчас, давно. Почти после смерти старого барона сразу, что ли.

      Врать было неловко, кухарка отвела глаза. Нервозность прислуги не укрылась от внимательного взгляда Клары. Но причины настороженности при разговоре об освобождении невесты кузена она решила выяснить у него самого и переменила тему:

      – И где же теперь невеста Вальдемара?

      – Уехала она нынче. Ну… По делу одному. Да ничего серьёзного, так, вернётся скоро, – Варвара изо всех сил пыталась изобразить равнодушие и не знала, как благодарить Бога, что хозяина так вовремя освободили.

      В кухню пришёл лакей и протянул Кларе серебряный поднос с конвертом:

      – Письмо графине фон Гессхоф из Петербурга.

      – Спасибо, любезный. Что господин твой, не освободился ещё?

      – Нет, барыня. Ещё изволят с князем беседовать.

      – Ладно, ступай.

      Коротко пробежав взглядом послание, графиня тотчас же поднялась.

      – Франц просит скорее назад. Да простит меня ваш сосед, но я не имею более времени. Придётся прервать беседу мужчин, но у меня есть на то веская причина. Спасибо, Варвара, за чай. Пойду.

      – На здоровьице Вам, Клара Оттовна.

      Подойдя к двери кабинета, графиня услышала крайне взволнованный голос кузена:

      – Нет. Нет, это… Это невозможно. Если Лиза готова сделать любимому человеку больно, то я нет. Я должен сам отвечать за свои ошибки.