Квартира На Перекрестке

Выбор

- И все же, - сказала Фреда, - я думаю, тебе нужно пойти на Перекресток.

- Я уже стою на нем, - пошутил Лил.

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

- Я нашел тебя, дорогая, вернул тебя. Перекресток уже дал мне все, что я желал. - Он обнял жену за плечи и заглянул в ее глаза.

В глазах Фреды соединилось прошлое Хьюстона с ним самим. «Зачем Перекресток? Зачем уходить? - думал Лил. - Я здесь, и мне больше ничего не надо. Вот мое прошлое, в моих объятиях».

- Вспомни, Лил, ты всегда страдал в этой жизни, - настаивала Фреда. - Ты злился в последнее время из-за пустяков, подумай, дорогой. Вряд ли будет у тебя еще такой шанс.

- Можно подумать, что ты просто гонишь меня, - грустно улыбнувшись, сказал Хьюстон.

- Ты знаешь, как я люблю тебя, Лил. А теперь, когда у нас все по-прежнему, разве могу я тебя прогонять?

- Так почему же?..

- Потому, что я представила, как ты будешь потом жалеть, почему не ушел в свое прошлое, как Джон и Луиз.

- Хорошо, Фреда. - Лил заметил, как дрогнули ее губы. - Нет, я не решил уйти. Я выйду на Перекресток и вернусь обратно. Надеюсь, это убедит тебя в правильности и искренности моего выбора.

- Поступай, как считаешь нужным, милый, - ответила Фреда, скрывая волнение. - Делай так, чтобы не жалеть потом никогда.

- Дорогая, - прошептал Лил, - мы все равно о многом будем жалеть. Так уж мы созданы, всегда что-то утраченное кажется прекрасным, а что-то представляется мерзким, хотя было вроде ничего, нормальным... Оглядываешься на прожитое и видишь, каким болваном ты порой был, как просто можно было избежать многих ошибок, а ты их совершил. Так что, милая, жалеть я все равно буду, ведь все далекое - желанно. Надеюсь, Перекресток скоро уйдет прочь и будет далеко от нас.

Лил поцеловал жену и вышел в прихожую. Накидывая плащ и протягивая руку за шляпой, Хьюстон боковым взглядом увидел стоящего рядом человека. Лил мог поклясться, что еще секунду назад там никого не было. Стараясь преодолеть страх, Хьюстон повернулся к неподвижно стоящему гостю и чуть не отпрыгнул в сторону: это стоял Джон Патрик. Вид у него был жалким, несчастным. На его небритых щеках виднелись небольшие, но глубокие царапины с запекшейся кровью.

- Джон! - воскликнул Хьюстон, - Дружище, что с тобой приключилось?

Патрик глядел мимо Хьюстона, не замечая и не слыша его. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем лицо его исказилось, он прикрылся ладонями и стал отступать к двери.

Лил оглянулся, пытаясь понять, что так испугало его друга, но, кроме зеркала, там ничего и никого не было. Оборачиваясь к двери, собираясь спросить у Патрика, в чем дело, Лил никого не увидел: Джон исчез.

Неуверенно ступая и оглядываясь, Хьюстон пошел в сторону кухонной двери, помня слова Сторнабла, что теперь кухня - это черный ход на Перекресток. Коридор оказался бесконечно длинным. Лил должен был уже давно подойти к кухонной двери, но за поворотом коридора открывался новый поворот, и так повторилось трижды. Лил остановился, понимая, что движение бесполезно.

- Я никогда не дойду до Перекрестка, - вслух произнес он.

Навстречу по коридору шел Луиз Корье. Он радостно махал рукой, и Лил помахал ему в ответ. Корье, не замедляя шаг, все ближе подходил, продолжая все так же махать рукой и радостно улыбаться. Лил протянул руку навстречу, но Корье прошел через Хьюстона, как сквозь воздух, и, оглянувшись, Лил увидел, что навстречу Корье движется другой Луиз. Только на другом был не штатский костюм, а военный сюртук и брюки пепельного цвета. Неподвижный взгляд военного и странные механические движения казались непонятными, и только когда Хьюстон разглядел на мундире Корье-Кобрельи три небольшие дырочки, темные, неразличимые поначалу из-за блестящих орденов, стало понятно, что военный мертв. Лишь только Лил понял это, Кобрельи захрипел и, не сгибая в коленях ног, рухнул лицом на пол, отчего скрипнул паркет и, казалось, качнулись стены.

Хьюстон заторопился дальше. Ему хотелось поскорее выйти из этого проклятого коридора, и, когда за очередным поворотом стала видна кухонная дверь, Лил едва не задохнулся от радости.

Вместо кухни, за дверью была узкая с высокими ступеньками лестница. На перилах лежала блестящая пыль, и Хьюстон не рискнул прикасаться руками к перилам. Он уже видел светлый прямоугольник выхода, но вдруг кто-то загородил собой свет. Прозвучал знакомый голос Брруна:

- Прошу на Перекресток, сэр. Но еще раз предупреждаю: не ходите туда, не ходите!

Голова Брруна стала расти, и вскоре оказалась больше, нежели дверь, огромный рот уродливо распахивался, произнося одно и то же:

- Не ходите туда, не ходите...

- Пропустите меня! - закричал Хьюстон, протягивая вперед руки, чтобы оттолкнуть чудовищную голову. - Мне нужно, пропустите!

Голова исчезла, а под ногами Лила зашуршала бумага. Приглядевшись на ходу, он понял, что идет по конвертам, письмам, обрывкам бумаги. Стало темнеть, и Лил вытянул вперед руки, тут же упираясь в дверь. Толкнув ее, он оказался вне дома.

Хьюстон стоял на Перекрестке, глядя под ноги, где на мокром асфальте лежала, собравшись в комок, его тень.