La romance de Noël

La romance de Noël

Министерство кишело людьми. Драко пробирался сквозь толпу, стараясь не испачкать белоснежную рубашку. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что приходилось работать в этом месте, где каждый смотрел на него косо. Ему хотелось запихать их презрение им в задницу.

Предпраздничная суета охватила все отделы, мишура, прикреплённая к стенам, должна была создать ощущение праздника, но Драко не чувствовал приближения Рождества. Запах хвои витал в воздухе, проникая в лёгкие снующих туда-сюда людей, и подразумевалось, что это должно поднять настроение, настроить на приближающийся праздник, но с ним не сработало. Драко только больше бесился, когда пробирался до лифта. Даже внутри всё было украшено в красном цвете, действуя на него как красная тряпка на быка.

До кабинета оставались считанные метры, и Малфой облегчённо выдохнул, радуясь, что до конца дня не увидит противных рож коллег. Дверь легко поддалась, и Драко прошёл внутрь, бросая взгляд на Грейнджер. Она сидела за своим рабочим столом и смотрела на него таким взглядом, словно он опоздал на час, а не на десять минут.

— Прежде чем ты начнёшь срывать свою злость на мне, должен сказать, что я опоздал не просто так. Паркинсон купила новую квартиру, и я помогал ей перевозить вещи.

Драко не знал, зачем оправдывался. Они не были друзьями и иногда с трудом переносили присутствие друг друга, но Малфой был рад, что его коллегой стала именно она. Они часто сталкивались в кафе у Министерства, иногда Грейнджер приводила с собой Поттера или его рыжую подружку, и со временем Драко начал общаться и с ними. Школа осталась позади, поэтому все они вели себя как взрослые люди, позабыв детские обиды.

Малфой считал, что ему повезло. Вместо Азкабана он получил всего лишь испытательный срок с обязанностью провести его в Министерстве, трудясь на благо Родины. Год из положенных двух уже прошёл, так что ему оставалось не так много. Хотя желание сбежать со временем поугасло. И всему виной Грейнджер.

— И вообще, перестань злиться. Я успею всё сделать вовремя, — сказал он, занимая своё место за столом напротив. В кабинете были лишь они вдвоём, и этот факт очень радовал Драко. Терпеть кого-то третьего стало бы пыткой.

Гермиона лишь молча поджала губы и вернулась к своей работе, бросая ириску в рот. На её столе всегда стояла стеклянная чаша, полная конфет. Сладости — её слабость, и каждый, кто узнавал об этом, мог вить из неё верёвки. Всё детство родители запрещали ей есть конфеты, ссылаясь на вред для здоровья, поэтому, вступив во взрослую жизнь, она подалась во все тяжкие, начиная покупать сладости каждую неделю.

Дверь распахнулась, пропуская их начальника, мистера Кларка, внутрь. Мужчина, едва переступивший порог в сорок лет, выглядел очень бодрым и не переставал улыбаться. И это качество одновременно любила Грейнджер и ненавидел Малфой. Драко закатил глаза, увидев лицо мистера Кларка, и вернул внимание документам на его столе. Гермиона же не сводила глаз с начальника.

— Гермиона, Драко, вы тут, — почти пропел он, не замечая, как Драко пробурчал себе под нос что-то похожее на «А где нам ещё быть утром понедельника?». — У меня для вас отличная новость!

— Какая? — оживилась Гермиона и мельком бросила взгляд на Драко, но он не отрывался от прочтения отчёта.

— В этом году было решено поддержать дух Рождества всем Министерством, — сказал Бенджамин Кларк, — поэтому устраивается акция «тайный Санта»!

Малфой свёл брови к переносице, услышав последние слова начальника, и поднял голову, буравя его взглядом.

— Я не участвую, — отрезал он, но мистер Кларк лишь шире улыбнулся и по-отечески похлопал Драко по плечу.

— Участие обязательно! Сегодня после обеда будет проводиться жеребьёвка — вы узнаете, кому будете дарить подарок.

Драко закрыл глаза и покачал головой, уронив её на руки. Он слышал, как весело щебетала Грейнджер, соглашаясь, что это хорошая идея, но старался абстрагироваться. Малфой не любил Рождество. Не было никакой душещипательной истории, которая привела бы его к этому, просто так сложилось. Ему казалось глупым всеобщее помешательство на зелёной ели, подарках и толстом мужчине в красном костюме. Это было весёлым и имело смысл, когда он был ребёнком, но сейчас, когда ему исполнилось двадцать один, праздник и всё вытекающее из него казалось ребячеством.

— Почему ты против «тайного Санты»? — обиженно спросила Грейнджер, словно он пытался отказаться от неё, а не какой-то дурацкой акции.

Драко взглянул на неё, задержавшись взглядом на видневшихся из-под блузки ключицах, и слегка наклонил голову в сторону. Он не заметил, в какой момент ушёл Кларк, и говорил ли он что-то ещё, помимо необходимости участвовать в акции. За своими мыслями Малфой часто пропускал важные мелочи, но Грейнджер всегда приходила ему на помощь, поворчав для приличия.

— Я не хочу тратить своё время на бесполезный подарок для человека, который мне не нравится, — объяснил Драко, стуча пальцем по столу.

— Возможно, тебе выпадет тот, кто тебе нравится, — пожала плечами Грейнджер, на что Драко фыркнул.

— Мне никто здесь не нравится.

Грейнджер отчего-то потупила взгляд, вновь принимаясь за работу, и больше не проронила ни слова.

Игра в молчанку продолжалась до обеда. Вдвоём они вышли на улицу, набросив на плечи верхнюю одежду, и заняли столик в кафе. Грейнджер всё ещё сохраняла молчание, и Драко начал хмуриться, не понимая, чем вызвано такое поведение.

— Ты в порядке? — спросил он, стараясь звучать не слишком взволнованно, но, видимо, получилось плохо, потому что Гермиона подняла на него удивлённый взгляд.

— Да, всё хорошо. Почему ты спрашиваешь?

Её рука дёрнулась к волосам, поправляя причёску, и Драко проследил это движение, прежде чем ответить.

— Ты странно вела себя, вот и всё. Не хотелось бы делать твою работу, если ты решишь уйти из-за плохого самочувствия, — Грейнджер смотрела на него большими глазами, поэтому Драко попытался исправить ситуацию, повернув всё таким боком, словно его вообще не волновало её поведение.