Лабиринт

Лабиринт

Эмиль Стеглик сидел у стойки бара над стаканом жидкой тьмы – во тьме мерцали звёзды. Коктейль "Глаза ночи". Чем больше звёзд, тем крепче напиток. У Стеглика звёзды сгущались в шаровое скопление, но он был слишком взвинчен, чтобы опьянеть.

Над головами посетителей, словно пузырьки в бокале шампанского, гуляли прозрачные сферы размером с теннисный мяч. Подлетали поближе, покачивались на уровне глаз и снова всплывали к потолку. Внутри сфер изгибались обнажённые женские фигурки, возникали крупные планы смазливых мордашек и пикантных частей тела. Стеглик сомневался, что это действенный способ завлечь мужчину, пока не увидел, как сосед слева, тощий и мрачный, как все янагары, ткнул пальцем в одну из сфер. Через минуту за его спиной образовалась пышнотелая блондинка в бикини из цветов и бабочек и потянула клиента за собой.

Стеглик облегчённо вздохнул. Одной помехой меньше. По периметру бара были установлены поглотители звука, оберегая покой тех, кто хотел пропустить стаканчик наедине со своими мыслями или перекинуться парой слов с приятелями, не надрывая горла. Грохот из центра зала накатывал на бар, как штормовой вал на волнолом, и просачивался внутрь, усмирённый до мелкой зыби. Но чтобы тебя услышали за стойкой, всё равно придётся повысить голос. А под боком непременно торчит чужое ушко.

Может быть, сейчас?..

В дальнем конце стойки дремал разомлевший койн. Полутонная туша выпирала из низкой лохани, на месте которой могли разместиться четыре обычных табурета. В клубе имелись сиденья-трансформеры, способные подстраиваться под форму тела представителей разных видов. Это должно стоить владельцу уйму денег…

Гиганта можно не брать в расчёт, койны подслеповаты и тугоухи. Хуже, что через два табурета от Стеглика, как птичка на жёрдочке, примостилась землянка. Кожа цвета корицы, алый корсаж, юбочка из белых и красных перьев, колготки в крупную сетку и лаковые туфли на каблуках таких высоких и острых, что можно проткнуть человека насквозь. Девица изо всех сил старалась поймать взгляд Стеглика. Стелгик делал вид, что не замечает её потуг, и глядел в зеркальный потолок.

На самом деле потолок был не зеркалом, а экраном. В нём отражались блики огней, посетители, сидящие и пьющие вниз головой, полки с бутылками, гирлянды бокалов и совсем не отражался бармен, скользящий туда-сюда так сноровисто и плавно, словно вместо ног у него колёса, способные поворачивать во все стороны.

Собственно, так оно и было. Бармен ведай, а у ведаев нет ног. На руках под белёсой полупрозрачной кожей, подсвеченной изнутри биолюминесцентными реакциями, проглядывали тонкие лучики костей. Дома ведаи жили в воде и одежды не носили, но земные условности вынуждали их прикрывать тела. Бармен нарядился в ярко-синий балахон без рукавов. Тяжёлая плотная ткань занавешивала узкую грудь с двухкамерным сердцем, выпуклое кольчатое брюшко с тёмными комками органов пищеварения, скрюченный хвостик и тележку с приподнятым ложем, на которое ведай опирался пахом.

От отца Стеглику досталось небольшое предприятие по производству тележек для ведаев. У самых дешёвых моделей были только колёса, но устройство бармена наверняка снабжено телескопическими лапами и антигравитационной установкой. Стеглик знал, что клуб принадлежит ведаю по имени Ури и что трижды в неделю этот Ури сам обслуживает посетителей. Межвидовые заведения содержать трудно и не всегда прибыльно, но Ури, как видно, процветал. Сузиана – космополитичный город, здесь многим нравится развлекаться в обществе инородцев.

Коричной девице наскучила стрельба глазами. Она пересела поближе, изогнулась, тыча Стеглику под нос выпирающий из туго затянутого лифа бюст.

– Не угостите даму "Цветком страсти"?

Так именовали койнианское растение – афродизиак для землян, и так же назывался коктейль, в который добавляли экстракт этого растения.

Стеглик поглядел мимо девицы, сказал: "Нет", – и отвернулся.

Проблема в том, что ведаи не в состоянии обходиться без воды больше пяти часов. Ури мог покинуть свой пост в любой момент, и неизвестно, появится ли он снова.

Ничего, подумал Стеглик, приду завтра. Приду столько раз, сколько будет нужно. Его предупредили, что ведай не станет говорить вне бара…

На спину навалилась жаркая тяжесть, цепкие руки обвили шею, в нос ударило парфюмом, и противно сюсюкающий голос произнёс в самое ухо:

– Почему мой пупсик такой грустный?

Бармен вручил подошедшей официантке поднос с тремя бокалами жёлтой, как грудка канарейки, жидкости, стремительным рывком подкатил к месту, где сидел Стеглик, и сердито забулькал, пуча на девицу чёрные глаза-горошины, тусклые, как кусочки полированного гагата.

Мулатка фыркнула, обрызгав слюной щёку несостоявшегося клиента, соскользнула с табурета и пошла прочь, обиженно вздрагивая на ходу торчащими из-под перьев тощими ягодицами. Стеглик поглядел ей вслед и отвернулся, качая головой.

– Пожалуйста, простите, сударь... – прошелестел ведай. – Апсара бывает навязчива и прямолинейна. Но у неё свой круг поклонников. Девочка очень страстная.

– Вас зовут Ури?

Землянам не давались инопланетные имена, и каждый чужак, захотевший жить на человеческих планетах, старался обзавестись удобоваримым для людей прозванием. Лучше всего таким, которое сам смог бы выговорить без помощи речевого преобразователя.

– Да, сударь. Чем могу быть полезен?

Мышцы на лице ведая напряглись, и кожная складка под длинным, как у морского конька, рыльцем растянулась в подобии улыбки. Ури явно поднаторел в имитации человеческой мимики. Только глаза его были пусты и холодны, свет скатывался с округлой поверхности зрачков, не проникая внутрь – как вода со стекла.

Стеглик скосил взгляд на койна. Тот приоткрыл красный глаз и задрал верхнюю губу, обнажив внушительные клыки. Между клыков торчал тонкий шланг, уходящий за стойку к замысловатому устройству из трубок и баллонов. Койн курил рушианский кальян, из височных дыхательных отверстий текли струйки сизого газа, так что казалось, у мохнатого гиганта из ушей дым валит.