Лабиринт любви

Пролог

«Секрет в том, что с каждым разом ты будешь чувствовать боль все меньше и меньше, до тех пор, пока не потеряешь способность что-либо чувствовать.» (Чак Паланик). 
«Хм…Даже не знаю, что сказать. На душе столько всего, но, когда мне хочется выговориться, мысли путаются, язык заплетается, и в итоге получается что-то на уровне детского лепета. Настроение крайне паршивое, несмотря на дождь за окном, который пытался пробиться, барабаня по крыше.

Не хочется вообще что-либо делать, но я понимаю, что мне нужно готовиться к литературе, так как завтра мы проходим «Гордость и предубеждение», а это, между прочим, один из любимейших моих романов. Да, я знаю, что это классика и нет на свете человека, который хотя бы не слышал об этом произведении, но для меня оно особенное. Есть что-то в нем неуловимое, неповторимое, …обнадеживающее. 
Сижу сейчас на кухне, пью чай с лимоном и медом, смотрю в окно на серое небо и испытываю тоску. Эх, если бы все этой жизни было бы чуточку легче, то, может быть, человек почувствовал бы себя счастливее. Хотя бы немножко.»

Опубликовав этот текст вместе с фото, где был изображен памятник «Место встречи», что находится на вокзале Сент-Панкрас, я сделала последний большой глоток, а затем вымыла свою чашку и принялась дочитывать книгу. Однако буквы плясали перед глазами, явно не собираясь складываться в цельные слова и предложения. Захлопнув ее, я с раздражением подошла к окну и прикоснулась к холодному стеклу, что отделял меня от сырости, и мне немедленно захотелось оказаться там, на улице, чтобы почувствовать волшебные прикосновения воды, вдохнуть в себя свежий воздух. Мне хотелось освободиться. Хотя бы на несколько минут. Освободиться от него. 
Вернувшись к столу, я схватила свой телефон и зашла в фейсбук, где висела новенькая фотография Лоры вместе с ним. Конечно, они ведь сегодня вместе. Они каждый божий день вместе!

Приблизив фотографию, я исключила из своего поля зрения Лору и уставилась на него, затаив дыхание. Да, сегодня он выглядел как нельзя лучше, что еще больше приковывало к себе внимание: синий костюм-тройка, выделяющий его потрясающие лазурные глаза, белая рубашка, выгодно оттеняющая загоревшее под солнцем вытянутое лицо. И кто скажет, что этому молодому человеку всего лишь восемнадцать? Я еще раз внимательно всмотрелась в его лицо, а затем телефон с грохотом приземлился на стол, и на экране высветилось сообщение от Джастины, что звала меня гулять. Размяв шею, я ответила на предложение согласием и пошла в комнату, чтобы привести себя в порядок перед прогулкой, но все падало у меня из рук, а в зеркале я видела не свое отражение, а его горящие огнем глаза.

Громко выдохнув, я посмотрела на потолок, попросила у Бога сил, а затем встряхнулась и пошла в ванную, дабы принять ледяной душ. И вуа-ля, я вышла более расслабленная, благоухающая и абсолютно мокрая. Наскоро высушив волосы, я сделала пучок, вдела в уши золотистые серьги-кольца, затем подправила свои густые темные брови и накрасила губы розовато-прозрачным блеском. Надев серый свитер и джинсы-мамсы, я быстро всунула ноги в берцы и схватила пальто. Спускаясь вниз, я вызвала себе такси и написала сестре сообщение, что пошла гулять с Джас, а затем… а затем снова принялась думать о нем.

Вот черт дернул меня втюхаться в парня, у которого есть половинка. Всю жизнь говорила себе, что никогда не взгляну на женатого, занятого, и на тебе, влюбилась в парня, который встречается со своей девушкой уже третий год и, по моим последним данным, собирается даже делать ей предложение. Он первый из известных мне мужчин, который в таком возрасте собирается сделать стол серьезный шаг и связать себя узами брака, что уже делает его самым большим исключением в моей жизни. Ох. Где были мои мозги, когда я решила влюбиться в него? Ах, да, делали ноги, не выдерживая натиск моих чувств.

Через несколько минут к моему дому подъехало такси, и я села в него, крепко сжимая телефон, на экране которого отображалась фотография Лоры с ним. Я так давно его не видела: учебный год должен был начаться завтра, он улетал к своей бабушке со стороны отца в Нью-Йорк, а я проводила лето с Джастиной в нашем поместье в Йорке, где мы целыми днями катались на лошадях, бегали и заедали это все вкусной выпечкой, что готовилась Джейн. Мы не виделись около двух месяцев, и за это время я успела так по нему соскучиться, что мне казалось, будто при встрече с ним я наброшусь на него, как голодный зверь на кусок мяса.

Все лето я думала о нем, грустила из-за того, что он в Америке, а здесь, представляла нашу первую встречу в аэропорту, но он даже не уведомил меня о том, что прилетел вчера, из-за чего мне вдвойне обиднее. Разве так поступают с лучшими друзьями? «А разве ты можешь считать его своим лучшим другом, когда влюблена в него?», - спросил меня внутренний голос, и я с горечью согласилась с этим. Я не могу считать его своим лучшим другом, когда влюблена в него до потери пульса. Черт бы побрал всех на свете.

Приехав, я расплатилась с таксистом, вышла и окунулась в множество звуков, в который всегда была погружена эта улица, находящаяся в центре Лондона. Большое количество людей сновало туда-сюда, не зная, чем занять себя этим вечером, школьницы бегали по магазинам, в последний день лета затариваясь одеждой, в которой они будут щеголять в школе (если, конечно, у них не введена единая форма, как у нас, например). Я огляделась в поисках Джастины, когда услышала ее голос около самого уха.

- Скучала, крошка?

Я улыбнулась, повернулась к ней и заключила в объятия эту маленькую дюймовочку, что сводила с ума половину нашей школы, а затем прошептала:

- Мы виделись с тобой сегодня с утра, так что извини, но я не успела.

Джастина рассмеялась и сжала меня, а затем мы пошли вдоль улицы, стараясь не сталкиваться с потоком туристов из Китая. Я стала вглядываться в знакомые с детства здания, плакаты, что обновлялись здесь так часто, лица, что постоянно сменялись другими – все, что вызывало у меня живой интерес.