Лабиринты. Книга вторая.

Пролог

Тьма окутывала его сознание, когда он решался взглянуть на одну из лож бельэтажа. Находясь с супругой-француженкой, братом и матушкой в ложе бенуара он будто вскользь всматривался полусумрак второго этажа.

Как только он вошёл в зал, его сердце вздрогнуло совершенно по-особенному. Оно замерло на момент от предчувствия.

Кристаллы огромной люстры, сияющие в полумраке высоких сводов одного из самых больших публичных мест в Лондоне, навеяли воспоминания. Он словно слышал их перезвон, тот другой, почти пять лет назад; они, как звёзды, несущие вечное сияние, шептали о том, что он возможно упустил в жизни нечто важное.

Сиятельная публика устремилась в свои ложи, усаживаясь на мягкие, роскошные кресла, готовая погрузиться в мир музыки и искусства. Ожидание холодом скользнуло по спине. Его спутница достаточно спокойно выносила непринятие её личности светским обществом, полагая, вероятно, что люди ко всему привыкают; соответственно, когда-нибудь привыкнут и к ней.

Его глаза пытались смотреть сквозь толпу, жадно ожидая мгновения, он знал, что она здесь. Ему доложили – маркиза ди Роджадео с семьёй прибыла на венчание княжны Соколинской в Лондон. Они планировали посетить оперу. Ни один мускул не дрогнул на лице; не выдал бури в его душе.

Желание украсть её хотя бы взглядом жгло непреодолимо.

Отношения их закончились, увы, так и не успев начаться.

Просто увы?

Как же это не соответствует тому, что ощутил в тот момент благородный лорд, когда сразу по приезде из России в Англию он узнал, о своём разводе. Такими связями не обладала даже лучшая подруга королевы. Англиканское сообщество, считающее себя частью Единой, Святой, Вселенской и Апостольской Церкви, самым непостижимым образом было на стороне леди из России.

Отчего-то очень своевременно мадам Стефани-де Шартье, его нынешняя супруга, а на тот момент дама, родившая ему сына-бастарда, так вот, отчего-то она решила вдруг покинуть загородное поместье и расположиться в его доме в самом центре Лондона.

Совершенно не скрываясь француженка совершала прогулки с его матушкой и была достаточно общительна, представляясь при этом для всех леди Стефани Майерс. Слухи всколыхнули общество. Оно испытывало шок, его завоёвывали самым омерзительным образом.

Лорду Майерсу же стали вдруг приписывать желание развода с леди Ольгой, с чем он как, оказывается, и поехал в Россию. Духовному главе Англиканской церкви-архиепископу Кентерберийскому была составлена петиция о беззаконии и бездействии Его Величества в совершенно возмутительной ситуации.

Факт двоежёнства, был вопиюще скандальным.

Говорят, что даже папа в Риме замер в удивлении от таких вот вещей. А они действительно имели место быть на тот момент. Англиканская церковь просто обязана была принять меры.

Кто-то очень умно воспользовался всей этой ситуацией, а, возможно, и сам создал её. Всё было разыграно словно по нотам.

Его не только будто обыграли в покер.

Нет.

Отнюдь.

Его даже не подпустили к игре.

Развод состоялся в присутствии представителей и адвокатов леди маркизы.

Отполированные ногти впились в бархат подлокотника.

Не выносимо было осознавать себя в роли глупца.

Их взгляды даже не пересеклись, но его сердце отчего-то замирало на мгновение. Прошлое наваливается всей своей тяжестью; обволакивает воспоминаниями.

Перед глазами стоит невинная, неискушённая, практически ребёнок; далёкая от лести и фальши. Она пытается объять необъятное в одном своём этюде, справляясь с восхищением, обозревая вокруг себя целый мир; не замечая при этом обольстителя, который, пользуясь ситуацией, ведёт себя запланировано гадко. Бурлящий поток эмоций, родившихся из истории их отношений, ударил его, словно под дых. Он ощутил, прилив непонятых чувств и даже некоторую боль потери.

Любовь?

Но откуда ей было взяться?

Он помнит её глаза, затуманенные слезой после консумации брака. Он повёл себя мерзко, холодно сказав, что надеялся познать больше чувств от близости с ней, а после сразу уехав в пригород к очередной содержанке, он будто забыл свою суженную. Навестив жену после недельного отсутствия, нашёл её другой. Не было больше наивной девочки из России. Она была холодна, словно застыла в ожидании чего-то.

Ведь даже речи не было об увлечённости. Тогда.

Почти два года после его приезда из России пролетели как один день. Не было воспоминаний, почти. Её приезд всколыхнул опять что-то спрятанное глубоко внутри.

Она так и продолжала глядеть Не на него. Её глаза излучали смесь удивления и необыкновенной теплоты, миледи была поглощена действием, что происходило на сцене.

Горькая улыбка тронула его губы – она не изменяла себе; её изящная ручка будто грифелем водила по бархату подлокотника кресла, перчатка залегла морщинками совсем уже не по протоколу. Но её это мало влекло в данный момент. Ведь всё, что происходило на сцене, происходило только для этой ложи.

Однако же общество было увлечено другим действием, которое разыгрывалось в зале. Ведь именно по этой причине сегодня в опере был аншлаг.