Ладо

Стелется под ноги чужая тропа –

Мир, неизведанный мной.

И позади всё бегут облака

В мир бесконечно иной.

В травах густых утопают луга,

Ветер уносит вдаль звон ручейка.

Там, на деревьях русалки поют.

Мне обещают они свой приют.

Я ли сестра им, иль может забава,

Ветреным девам нет веры в дубравах.

Знаю хоть правду, ступаю несмело.

Взор мой горит? А судьба чертит мелом…

- Бабушка, бабушка, погляди! Там девы на ветвях качаются!

- Не ходи, ладо, к деревьям тем, не найдешь счастья там, лишь погибель страшную.

- Но, бабушка, погляди, как грустно им. Качаются, да не утешаются. Одиноко им.

- Не гляди, ладо, в сторону ту. Правды не сыщешь там, только ложью напоят да накормят тебя.

- Бабушка, милая, послушай, как тоскливо поют они. В их песнях журчание пересыхающего ручья и шелест давно не видевших дождя трав.

- Не слушай, ладо, песен их. Полноводной рекой всколыхнутся голоса их, едва приблизишься к ним. Да там и останешься почивать под корягою.

* * *

Сидит девица у окна, звездами любуется. Да не дают покоя ей голоса хрустальные, руки тонкие, очи печальные, что видела в долине дальней, ивушками поросшей.

- Прости, бабушка, прости, милая, да не удержаться мне, не выполнить обещания!

Подхватилась девица, да накинув шаль, вышла за порог. Трава ей ноги холодит, звезды колким светом обжигают кожу, ветер развевает да путает косы незаплетенные. Да не замечает того девица, спешит на зов она, томимая странным предчувствием.

Как добралась до долины, так и замерла на холме, зачарованная. Девы, завидев ее, руки к ней протянули и зовут голосами слабыми, и плачут слезами горькими.

Сорвалась с холма девица, да с разбегу в объятья их влетела. Стали девы смеяться звонко, да обнимать ее крепко, да целовать сладко. В косы вплели ей цветы дивные, да обрядили ее в травы мягкие, да стали качать ее на ветвях длинных. И хохочет девица, и так хорошо ей, как давно не было. И вспоминается ей, как качалась она так когда-то давным-давно.

Но вот на холм взобралась женщина старая. Всё зовет девицу да плачет.

Вышла тогда девица из рощи ивовой да приблизилась к ней. Зарыдала женщина еще громче, едва завидев ее. Осела на землю, закрыла лицо руками, да все повторяет: "Ладо…ладо… ладо родимая…"

Обняла тогда девица женщину да заговорила с ней тихонько.

- Не плачь, бабушка, не плачь, милая, нет вины твоей в том, что случилось так. То доля лихая жестоко подшутила над тобой. Не дитя, брошенное на дороге, подобрала ты. А русалку луговую исхитрилась спасти. Меня ветер злой от сестер унес. На дороге пустой оставил, все тропинки назад песком замел.

Коли бы не ты, да не твоя ласка, кто знает, кем бы тогда я стала. Ты меня выпестовала, ты меня вырастила, от людей чужих оградила. А теперь и путь указала, где меня уж родные заждались.

И в благодарность за доброту твою я от рук своих сестер огражу тебя. А чтобы не было без меня одиноко, мои сестры вернут тебе живым одного ребенка. Только ты его береги, как зеницу ока, да плескаться у реки не пускай надолго.

А сейчас уходи, да не возвращайся, не оглядывайся. Знай, что сюда тебе навеки закрыты пути. А коли захочешь прийти, то тогда уж не обессудь - не вспомню тебя да не пощажу. Первой в реку за руку уведу. А теперь иди, да пусть стелется скатертью пред тобой дорога. Да обходит стороной всякая тревога. На пороге у двери будет ждать тебя другая ладо. А плакать обо мне больше не надо.

Поднялась тогда старая женщина да побрела домой устало. А на пороге ее ждала совсем младая ладо. Карими очами тревожно глядела. Малыми шажками ступала несмело.

* * *

- Бабушка, бабуленька, погляди. Та, за рекою, девы на ветвях качаются.

- Не ходи, ладо, туда. Ой, не ходи. Гибель ждет тебя, коли встанешь у них на пути.

- Бабушка, бабуленька, погляди. Девица зеленокосая нам улыбается.

- Помаши ей рукою, ладо, но не подходи. Многим обязаны ей, но и цена не малая.

- Бабушка, бабуленька, а если все ж пойду?

- Навлечешь, ладо, на нас обеих беду. Девица та опасная. Она за руку возьмет тебя и, напевая ласково, увлечет ко дну.

- Бабушка, бабуленька, а я к ним не пойду. Песни их сладки, но отчего-то сердце чует беду.