Ладомир

Ладомир

Ч. 1.Ладомир.

Мальчик лежал на огромном сером валуне, всматриваясь вглубь плескавшихся у камня волн. Вода здесь, у самого гранита была темно-синей, почти черной. Волны мерно накатывались на каменную неподвижную глыбу и с плеском разбивались о подножье. В манящей, просвеченной солнцем только в верхнем слое, глубине, мальчику чудились неясные очертания рыб, водорослей, а может быть чего-то необъяснимо-волшебного, чудесного, чему не было названия в привычном мире. Из задумчивости его вывел скрип деревянных мостков под тяжелыми шагами старика. Мальчик осторожно повернул голову, одним неуловимо гибким движением вскочил на ноги, улыбнулся старику, махнул рукой и, прыгая с камня на камень, перебрался на прибрежную песчаную полоску пляжа. Все его движения были точными и грациозными, как у молодого олененка. Старик, пряча в усы улыбку, наблюдал за питомцем, опершись на весла. Мальчик забрал ношу, помчался к полувытянутой на песок лодке, вставил весла в пеньковые уключины, достал из-под лавки деревянный черпак, несколькими гребками освободил суденышко от скопившейся на днище воды, потом выпрыгнул на берег и ухватился за деревянный палец на левом борту. Подоспевший старик взялся за другой палец, небольшое усилие – и легкая лодчонка скользнула на воду. Мальчик подождал, пока старик устроится на корме, подвел лодку к небольшому камню и запрыгнул с него в суденышко. Старик оттолкнулся кормовым веслом - лодка ходко двинулась в озеро. Мальчик уселся на весла, загреб левым, примерился и, поплевав на ладони, начал порывисто грести, упираясь ногами в ближайшую попругу[1]. Его лицо раскраснелось от радостных усилий, в серых глазах сияли озорные искорки. Старик на корме одобрительно поглядывал на юного гребца, время от времени направляя рулевым веслом юркую лодочку в нужном направлении. За все время между обоими пловцами не было сказано ни единого слова, они давно научились понимать друг друга без лишних слов. Каждый знал, что ему делать, и справлялся со своими обязанностями исправно. У дальнего берега залива старик предостерегающе поднял руку, и мальчик умерил пыл, заметив за бортом острые узкие листья озерной травы (окунья – называл ее старик). Забросил весла в лодку, вопросительно посмотрел на старика.

- Справа! – приказал тот. Это было первое, произнесенное за все время слово. Мальчик взял лежащий у ног, обвязанный пеньковой веревкой, камень и осторожно опустил с правого борта. Камень ушел в глубину, увлекая за собой канат. Когда веревка натянулась, мальчик обмотал конец вокруг деревянного пальца уключины. Старик тем временем опустил за борт на корме свой «якорь».

- Дай-ка удочку, - попросил старик, мальчик достал из носовой части два грубо обработанных удилища с лесками из простой льняной нитки. Поплавки были сработаны из стержней птичьих перьев и кусочков коры, грузила - из олова, а крючки, работы местного кузнеца, выглядели просто устрашающе. Одну снасть оставил себе, другую передал старику. Из-под лавок каждый достал берестяной туесок, наполненный землей с червями. Мальчик первым наживил толстого дождевика, забросил крючок в темную воду за бортом подальше к водорослям. Старик действовал неспешно, поплевал зачем-то на червя, осторожно опустил наживку поближе к лодке. Рыбаки напряженно всматривались в прыгавший на мелких волнах поплавок, вдруг перышко мальчика бешено заплясало и исчезло в темной глуби. Выждав секунду, юный рыбак рванул на себя удилище, взметнулся, сверкая на солнце яркими красками, крупный окунь, еще рывок – рыба шлепнулась в лодку, запрыгала по днищу, бурно протестуя против полной перемены своего положения. Мальчик поправил червя на крючке, закинул удочку, потом неспешно достал из носа лодки берестяной короб, смочил в воде, поднялся, ухватил окуня за жабры, швырнул в корзинку, прикрыл чистой тряпицей. Старик одобрительно кивнул и перевел взгляд на свой поплавок – у него тоже начался клев.

Они рыбачили, пока солнце не повисло прямо над головой. Ветер на озере совсем стих, вода стала гладкой как стекло, с берега доносились ароматы трав. Припекало. Мальчик уже давно сбросил вязаную безрукавку и рубаху, подставляя жарким лучам плечи и спину. Время от времени с берега прилетал овод, с жужжанием кружил над лодкой, выбирая место для укуса. Одного мальчик прибил на своей лопатке, и теперь там, на смуглой коже багровел след от укуса. Другого старик заловил у себя на руке живьем, заплевал ему глаза и отпустил. Ослепленное насекомое взлетело высоко в небо и, оскорблено жужжа, унеслось прочь. Рыбаки с усмешкой смотрели ему вслед, запрокинув головы. Клев постепенно прекратился.

-Давай-ка к берегу, - предложил старик, вытягивая из воды удочку, и высыпал за борт червей. Мальчик кивнул, неспешно потащил камень в лодку. Старик несколькими гребками рулевого весла подогнал судно, оно мягко ткнулось в травянистый берег.

- Я искупаюсь, - предупредил мальчик.

- Будь осторожен, помни, у нас еще много дел.

Мальчик сбросил холщовые штаны, выпрыгнул на берег. Для купания он выбрал место неподалеку, разбежался, легко оттолкнувшись от берега, прыгнул. После жаркого полуденного солнца вода обожгла разгоряченное тело холодом. Пловец широко распахнул глаза, различая желтые блики, расплывчатые очертания камней, погрузился еще глубже, сколько хватало дыхания. Сосчитав до сотни, вынырнул на поверхность, отбросил со лба слипшуюся прядь темно-русых волос и поплыл саженками от берега. Старик, тем временем, укутал рыбу влажной травой, подтянул лодку, достал из носа косу, веревку и пошел вверх по склону острова на звук отбиваемой косы.

Накупавшись, мальчик натянул на влажное тело одежку, прихватил с собой туесок, пошел к видневшимся вдали малиновым кустам. Он был здесь три дня назад и знал, что малина уже должна вызреть. Ягоды, действительно, светились на солнце густо-розовыми каплями. Осторожно, стараясь не осыпать спелую малину, мальчик начал обирать верхние ветви, потом присел на корточки, поставив туесок в траву, заглянул под нижние побеги. Корзина быстро тяжелела. Время от времени он останавливался, зализывая царапину на руке или отгоняя надоедливого слепня. Издали доносился мерный звук косы. Когда туесок наполнился, мальчик позволил себе съесть несколько пригоршень ягод, затем подхватил корзинку и поспешил к берегу. Старика еще не было. Мальчик сунул ягоды под лавку и побежал на звук косы. Назад они вернулись вместе со стариком, неся за плечами по большому тукачу травы. Укос уложили посреди лодки, мальчику теперь стала видна только голова старика. Так же молча спустили на воду заметно отяжелевшую лодку и поплыли к высившейся над водой деревянной усадьбе.