Ланиакея

ЧАСТЬ 1. ЗЕМЛЯ. Глава 1

Это был совершенно ненормальный день, и начался он с того, что я проспала. В институт нужно было к первой паре, и я вроде бы поставила будильник на телефоне, но он либо прозвонил так тихо, что я не услышала, либо вообще не прозвонил. Итог — спотыкаясь и на ходу застегивая пальто, я вылетела из подъезда к такси с телефоном в руке. Гудок, еще гудок — Катя ответила, и я с облегчением выдохнула, услышав ее громкое «да».

Значит, Вагнер еще не появился. Может, успею. Хотя вряд ли, он редко опаздывает больше чем на десять секунд.

— Кать! — завопила я в трубку так, что таксист подскочил. — Кать, подстрахуй, скажи, Голуб уже едет и очень извиняется!

— Скажу, Фай, — откликнулась она. — Вагнер уже заходил, вещи лежат, но пара-то еще не началась. Скажу. Ты на такси?

— Да, на такси. Проспала, представляешь? Ой, да какого!.. — Таксист остановился на перекрестке так резко, что я лбом едва не приложилась к панели. — Ладно, давай, тут движение бешеное. Из-за дождя ничего не видно.

Я положила телефон в сумку и вцепилась в дверную ручку, вглядываясь в темное небо за окном. Дождь лил всю ночь, и утром стало только хуже. Машину перед нами было еле видно за стеной воды, и таксисту приходилось ехать, что называется, по приборам.

Я, наконец, застегнула пальто и нервно зевнула, откинувшись на спинку. Боже, как же хочется спать. А сегодня еще практика после обеда. Это чертовски интересное психопрактическое право в медицине, да. Будущему психологу только оно и надо.

Эта дисциплина нравилась бы мне не меньше остальных — или не нравилась бы не больше, тут уж как посмотреть — если бы ее не вел тот самый Вагнер, на пару к которому я так отчаянно боялась опоздать.

Причина №1. Дениса Вагнера знал весь город, да что там, его знала вся страна. Доктор психопрактических наук, доктор психологических наук, кандидат юридических — даже без «психопрактик-мортал» это уже впечатляло. Он был одним из первых, кто получил лицензию, когда их — то есть нас, психопрактиков — признали и их — наши — способности начали использовать по назначению.

Психопрактик — проще говоря, экстрасенс, хотя сейчас вряд ли кому-то нужно объяснять смысл этого слова. Вот только одиннадцать лет назад, когда ученые обнаружили в головном мозге особые клетки, отвечающие за развитие экстрасенсорных способностей, это слово уже было настолько заезжено и настолько прочно ассоциировалось с шарлатанами и гадалками с разных второсортных телешоу, что решили придумать другой термин. «Психопрактик» прекрасно подошел. И солидно, и не банально. Я могла представить себя с дипломом психопрактика — и это звучало круто. А вот с дипломом экстрасенса далеко не так охотно. Все-таки стереотипы.

Так вот, Вагнер был первым, кто начал внедрять психопрактику в психологию. Уж куда-куда, а в эту науку сам бог велел — человеческая психика отчаянно нуждалась в методах, которыми ее можно было бы исследовать объективно. Все эти психоанализы и холотропное дыхание (прим. — метод психотерапии, при котором за счет учащенного дыхания у человека вызывается состояние измененного сознания и в таком состоянии проводится терапия его переживаний. Разработан психологом Станиславом Грофом) были как аускультация и пальпация в медицине — что-то услышал, что-то нащупал, но пока внутрь не заглянешь, не поймешь, что именно. Психопрактика позволила это сделать.

Результаты были такими ошеломляющими, что об этом узнала вся Россия. Усовершенствованный Вагнером метод контактной психоскопии, то бишь сканирования психики, стал настоящим прорывом. Психиатрические больницы реально начали лечить людей, психологи начали находить подтверждение тому, о чем раньше только догадывались.

Вагнер и его друг и коллега американский профессор Джек Аткинсон были как два кита, на которых легла большая черепаха нового мира. Третьим китом была самый сильный в мире телепат Каталина Р. Если она, конечно, на самом деле существовала.

Причина №2. Я влюблена в него.

Причина №3. Вагнер категорически не приемлет опозданий.

Я не отрывала взгляда от часов на приборной панели, отсчитывающих время до начала лекции. Оставалось десять минут, а мы еще даже не добрались до центра. Машины двигались впритык, на перекрестке даже после того, как вспыхивал зеленый свет, оживления не было. Таксист вытянул шею, вглядываясь в потоки воды, заливающие стекло. Дворники работали, как бешеные, но это помогало мало.

Когда часы показали восемь, дождь как отрубило. Я уже не решилась звонить Кате и просто сидела и обреченно наблюдала, как из-за поворота выплывает шестиэтажное здание университета. Таксист остановился у кованых ворот, я расплатилась и бегом понеслась к дверям, понимая, что, скорее всего, кары уже не избежать.

Гардеробщица приняла пальто невыносимо медленно. Я схватила номерок и побежала на третий этаж, цокая каблуками. В пустых коридорах было темно. Я взлетела на площадку и понеслась к аудитории, и уже протянула руку к двери, когда меня окликнул скучающий голос:

— Голуб. Доброе утро.

Вагнер. Черт.

Я замерла, пытаясь отдышаться — на самом же деле, скорее, набраться смелости, чтобы обернуться.

— Голуб, вам никто не говорил, что когда к вам обращается преподаватель, нужно повернуться к нему лицом?

— Здравствуйте, Денис Николаевич, — пробормотала я, все-таки оборачиваясь. Он стоял, прислонившись спиной к стене, и только стекла очков поблескивали красноватым, отражая восход. — У меня будильник не зазвонил, я просила Катю Умочкину предупредить…



Отредактировано: 21.07.2022