Ланиакея

Глава 8

Психодиагностик кивнула, и я подняла руку, показывая, что блокировала. Пальцы слегка дрожали, но это вряд ли кто-то заметил… Я очень на это надеялась.

— На сегодня все, — сказал Вагнер, и я с облегчением выдохнула, понимая, что пытка закончилась. — Голуб, я жду вас у себя с зачетной книжкой и с предложениями по расписанию занятий.

И он вышел из «психушки», как обычно, не дожидаясь ответа.

— Идите, Фаина, я закрою, — кивнул мне Левин, когда я нерешительно замерла у преподавательских кресел. – Вы сегодня молодцом. Мы зря приходили, вы и сами бы справились.

Да, Владимир Васильевич умел поддержать добрым словом. Правда, иногда его похвалы были уж очень похожи просто на ободряющую лесть, но это работало. Но сегодня я и сама чувствовала себя молодцом. Я сделала то, что должна была сделать еще месяц назад — я отработала свою первую практику по смертельным воздействиям, и отработала ее хорошо, ни разу не пропустив мортального потока.

Я знала, что прошла испытание.

Я поблагодарила психопрактиков за сотрудничество, попрощалась и пошла вниз, на ходу доставая из сумки лист с предложениями. Мои таки касались телекинеза, которого в расписании на следующий триместр уже не было.

Я должна была уговорить Вагнера его вернуть.

В «Ланиакее» было уже совсем пусто: наша практика пришлась на последние часы дня, и почти все уже разошлись. Разве что сенсоры еще сидели в аудитории напротив директорского кабинета; я слышала, как гудит за дверью голос Чеснокова:

— …И мысленная волна направляется к рефлектору сенсорного воздействия… — О нет, я даже не буду задумываться о том, что это значит.

Я постучала и после короткого «войдите», вошла, сжимая мгновенно заледеневшей рукой листок.

— Что-нибудь написали? — спросил он, и я кивнула, положила лист на стол рядом с ним и опустилась в кресло чуть поодаль, когда Вагнер жестом попросил меня это сделать.

Так, Голуб, напомнишь ему о марте, признаешься, что до сих пор не ладишь с множественными целями, пообещаешь жить в «Ланиакее», если понадобится...

— Ну и зачем вам снова телекинетика? – Вагнер решительно ее вычеркнул и вернул мне листок, и я растерянно уставилась на него, понимая, что моя битва проиграна, даже не начавшись. — Вы сдали зачет. Она вам не нужна.

— Но у меня же только «пятерка». – А то он не знает. — Я… хочу защитить шестую категорию.

— Зачем? — Я замялась; то, что он смотрел на меня, красноречия не добавляло. — Послушайте, Голуб, я изначально против лишних предметов в списке дисциплин, поэтому мне нужно обоснование. У вас и так будет предельная нагрузка с учетом дополнительных практик. Вам не нужны две «шестерки» в паспорте, чтобы стать антиперцептором. Это не обязательно. — И без малейшей паузы: — Телекинез у вас появился во время вспышки?

— Да, — сказала я.

— Расскажите мне.

Я растерялась. Рассказать? Рассказать ему о том, как у меня появились способности?

— Если вы будете так тщательно раздумывать над каждым моим вопросом, мы еще долго отсюда не уйдем.

И он опять тратит на меня свое личное время. Можно было не заканчивать, я поняла и так.

— Да, это было во время вспышки, — начала я, понимая, что это может быть моим единственным шансом. — Я тогда была в Ноябрьске на соревнованиях… На первенстве ЯНАО по спортивной гимнастике, мы с девочками приехали туда из Зеленодольска.

— Как это случилось?

Так он правда хочет об этом узнать?

— Это был первый день, обязательная программа, — сказала я медленно, вспоминая. — Нас было восемь человек…

— Способности проявились у всех?

Я кивнула. Ему даже не нужно было угадывать: зеленодольская аномалия, об этом знал весь мир.

— Да. Мы даже не закончили обязательную программу. Только я и успела выступить… Правда, тоже не до конца.

Вагнер больше не перебивал меня, и, казалось, внимательно слушал, и потому слово за словом, шаг за шагом возвращаясь в прошлое, я перенеслась на двенадцать лет назад, когда мир не знал о психопрактиках, и все было таким стабильным и реальным…

***

Когда я была маленькой и еще не обладала способностями, я хотела стать гимнасткой. Девушки в красивых леотардах (прим. автора — спортивный купальник), выступающие под красивую музыку с мячом или скакалкой, выполняющие захватывающие дух прыжки и кувырки — все это казалось таким невероятно интересным, что мама уступила моим мольбам и записала меня в спортивную школу.

Я пересмотрела кучу выступлений Оксаны Костиной, Евгении Канаевой и Ирины Чащиной (прим. — российские гимнастки, чемпионки мира, Европы, призеры Олимпийских игр разных лет) и уже думала, что определила для себя будущее — художественная гимнастика, изящная и грациозная Фаина Голуб на ковре, восторги, аплодисменты и спорт, который мне действительно нравился.