Лавка волшебства

36

* * *

- Ну, как спалось? – весело спросил Валентин, войдя на кухню и заметив, что глаза Ирины полуоткрыты.

- Великолепно! - счастливо улыбнулась в ответ она и потянулась. Ира пока еще не вернулась в реальность после чудесного сна, но, вспомнив о том, что произошло вчера, тут же ощутила, как чувство счастья снова переполняет ее.

- Тебе самого утра звонят, соня, - Валентин протянул ей телефон.

- Ого! Десять пропущенных и все от Лерки!- ничего удивительного, подруге не терпелось узнать, как ей все удалось вчера.

Конечно, рассказывать всего по телефону она не стала, - ведь рассказать пришлось бы все с самого начала, - Лерка не отступится, пока в деталях не выяснит, кто такой Валентин и откуда он взялся, - так что разговор переносился на вечер. Зато они решили отпраздновать спасение Егора.

« И праздник, собственно, будет не только по этому поводу, но и в честь его спасителя», - подумала Ира. Естественно, она не сказала об этом Валентину, - он бы точно не согласился, и еще, чего доброго, собрался бы и уехал к себе.

- Слушай, ну, хватит за мной ходить, - к середине дня Валентин, наконец, не выдержал. – И не смотри ты на меня такими восхищенными глазами, - я просто поступил по-человечески. Нормально поступил, понимаешь? И ничего в этом нет такого особенного.

Ира и сама не заметила, что ходит за Валентином по пятам, стараясь предупредить каждое его желание. Насчет взгляда он тоже, наверное, был прав, - ей каждую минуту хотелось броситься ему на шею и еще раз сказать, как она ему благодарна.

- Кстати, ты собиралась устроить праздничный ужин, – напомнил он ей . – Ну, и как ты его приготовишь без продуктов?

Улыбнувшись, Ира все таки оторвалась от Валентина и вышла на улицу.

Валентину было неловко. И даже совсем не то себе. Он понимал, что с каждым днем Ирина нравится ему все больше, - вот ни к одной женщине его еще так не тянуло, как к ней. Вообще, - вся эта ситуация с его спасением и болезнью была дурацкой, - какой же он мужчина, если его спасает женщина. Это не то, что роняло его в глазах женщины, которая ему нравилась, это делало его ничтожны в собственных глазах.

И насчет болезни он, конечно же, слукавил. В любой другой ситуации он, не задумываясь, уехал бы к себе, - подумаешь, делов-то, - просто взять такси, - на его состояние такая поездка никак бы не повлияла. Но ему хотелось остаться. Хотелось быть с ней рядом. Тогда он совершенно не подумал, что жалость, - далеко не то чувство, которое стоило бы вызывать у женщины. Да он, собственно, и не собирался его вызывать, - только со временем понял, что так, в общем-то и получается, - она ухаживает за больным и, что совершенно нормально, начинает ему сострадать. А ведь не она должна была заботиться о нем, а совсем наоборот! Валентин чувствовал нелепость ситуации и понятия не имел, как ее теперь исправлять. Но ему необходимо было сменить направление ее чувства к нему. А теперь, - еще вот это. Ему совсем не хотелось, чтобы Ира полюбила его только за то, что он помог этому мальчику, - помочь действительно было вполне естественно. Но все должно было быть не так. Она должна была увидеть в нем мужчину, - такого, собственно, каким он и был, - и уже тогда либо почувствовать что-то по отношению к нему, либо нет. А кого она видела в нем до сегодняшнего момента? Больного и героя, - все это было совсем не тем. Нужно было как-то исправлять эту ситуацию. Нужно было, чтобы она узнала его получше. Что же до Иры, - то теперь он узнал ее достаточно для того, чтобы понимать, - его тянуло к ней вовсе не из-за внешности. Она казалась ему просто идеальной, - мягкой, нежной, женственной и с огромной прекрасной душой. Если бы он не сдерживал собственных порывов, то сам бы ходил за ней, глядя с восхищением и предвосхищал ее любую, малейшую потребность. Да что там, - ходил, - ему хотелось носить ее на руках! И сворачивать ради нее горы, - а не валяться в постели, попивая принесенные Ирой чаи из малины.