Лебедь белая

1 глава

Ночная дорога скупо освещаемая светом фар летела вперёд сквозь плотные темные стены деревьев. Широко зевнув в очередной раз, я посильнее схватилась за руль, мысленно давая себе установку: не спать! Спать хотелось неимоверно. Сидящая рядом Лерка тихонько подпевала радио стараясь не разбудить спящую сзади Ксюшу, обнимавшую во сне Корда, мою овчарку.

- Дусь, давай я сяду за руль, нам ехать ещё часа два. И ты хоть немного вздремнешь?- подобострастно пытаясь заглянуть мне в глаза сказала Лера.- Ты же после дежурства, шутка ли две операции?- Пытаясь сделать глазки кота из Шрека позаботилась она.

- Ой, и с чего это мы такие заботливые?- спросила я, заранее предвкушая сцену « ну пустите меня за руль».
Дело в том, что наша Калерия относилась к той категории людей которые не взрослеют. Эдакая вечная инженю. Самое забавное, что более расчётливого и прагматичного человека в жизни не встречала. Добрая, душевая с близкими, со всеми другими расчётливая и местам корыстная. У себя в театре она плела такие интриги - Медичи, как говорится нервно курят в сторонке. К своим тридцати восьми нажив, таким образом, себе неимоверное количество врагов в виде женщин, и обожателей в виде их мужей. Коими она крутила аки тот жонглёр. Имея трёх бывших мужей, до сих пор истекающих ей вслед слюной, пару действующих любовников, несколько у нее было про запас, и штук шесть в перспективе. При этом она верила в любовь, как пятнадцатилетняя школьница, всякий раз бросаясь в неё с головой. Как в ней все это умещалось уму не постижимо. Будучи человеком искусства, как она себя называла, к мирской жизни Калерия была совершенно не приспособлена. В ее руках все ломалось, взрывалось и терялось. Сидя за рулём она была искренне уверена, что ехать можно как удобно и дорогу ей всегда должны уступать (она же леди), а однажды во время движения умудрилась потерять колесо. Две машины она угробила, третья была ещё жива, но изрядно потрепана. В связи с эти, друзья ее любили, но за руль своих машин не пускали. А чувствовать себя автоледи Лера любила до самозабвения.

- Ладно, - все ещё сомневаясь согласилась я. В конце концов выбор был не большой: заснуть за рулём или довериться Лере. А перспектива заночевать в машине не рассматривалась в принципе.

Съехав на обочину пустынного шоссе я остановилась. Выйдя из машины и с удовольствием вдохнув густой аромат леса, не испорченный лёгким запахом остывающего асфальта, обошла машину и открыла заднюю дверь. В это время Лера с диким восторгом обскакала машину и плюхнулась на водительское место.

- Санитарная остановка, девочки налево , псинки направо.- скомандовала я. Две головы повернулись ко мне, глянули сонными глазками, зевнули, и покрепче обнявшись устроились спать дальше.

- Понятно, команда по кустикам отменяется.- Сев на переднее сидение, зевнув начала очередной, к слову, совершенно бесполезный инструктаж.
- Веди аккуратно, никого не обгоняй, никуда не поворачивай, слушайся навигатора и вообще, не трогай технику она не подведет.
Весь мой монолог Лера радостно кивала головой сверкая счастливыми глазками, улыбаясь во все тридцать два. Как, все таки мало, иногда, надо людям для счастья... Поудобнее устроившись я мгновенно провалилась в сон.

Мне опять снилась Сирия, невозможна жара и бесконечный поток изможденных, несчастных людей. Нищета и разруха, присущие войне, не так пугали как обреченность и безнадежность в их глазах. На нас, российских военных врачей смотрели как на богов, искренне надеясь, что мы всесильны. А мы во многих случаях мало, что могли. И не потому, что не было лекарств, оборудования или знаний. А потому, что было поздно! Страшнее всего говорить, что слишком поздно, и видеть как в глазах умирает надежда. Как падая на колени, тебя начинают умолять сделать хоть что-то. А ты, действительно ничего не можешь. От слова- совсем! Мне в некотором роде повезло, я все таки хирург. Моё дело скальпель держать, так сказать, а вот терапевтам , и особенно педиатрам было совсем тоскливо. И мне, кандидату медицинских наук, полковнику медицинской службы, прошедшей три войны и плен временами хотелось реветь как практикантке-первокурснице. Как же всех их жалко… Но со временем это пройдёт, и в памяти останутся только интересные рабочие моменты да бытовые курьезы. Нас, врачей часто упрекают в профессиональной жёсткости, даже можно сказать цинизме. А на самом деле это всего-навсего внутренне выгорание, невозможно пропускать через себя столько человеческой боли. Душа не черствеет а становится прочнее. Отсекая всё лишнее, способное причинить боль, оставляя внимание и профессионализм. Такова жизнь…
Эта командировка была спасением, измена и уход мужа стали для меня откровением, сама себе удивляюсь как можно было столько лет жить ничего не замечая. Да, былая страсть улеглась. Да, мы давно стали скорее друзьями, чем супругами, и семейная жизнь протекала тихо и спокойно. Да многие только мечтают об этом! Дом полная чаша, хорошая работа, отличные друзья… С детьми только вот не вышло, и не потому, что не хотели, просто мы оказались не совместимы, совершенно. Редкость но бывает… Как врач я это понимаю и смирилась. Думала, что муж тоже, а оказалось, что нет. Теперь у него есть сын…
Сейчас то я понимаю, как сложно ему, настоящему боевому офицеру, было принять это решение. Нас многое связывало, и не только двадцать лет счастливой семейной жизни. Я буквально вытащила его с того света, отняла у смерти или если хотите вымолила у богов, после первой Чеченской компании, а он спас меня от «моральных демонов» Гамбийского плена. Случившегося во время первой поездки в Африку с миссией врачи без границ.
Я отпустила его. Не скажу, что легко. Просто на удивление спокойно, он остался моей семьёй, близким человеком, но уже не единственным любимым. Другом, близким другом. Я всё также посещала все семейные посиделки с его родными, дружила с его младшей сестрой Ксенией. Но уже в статусе разведенки. Ненавижу это слово, оно отдает какой-то унизительной безнадегой. Лучше уж свободной, здесь хотя бы есть ощущение выбора и перспективы.
Его семья не приняла нашего расставания, Димин отец, генерал в отставке, долго порывался отказаться от сына. Мотивируя это тем, что в их роду разводов никогда не было. И только рождение малыша Егора, названного в честь деда, примирило семью. Но к жене его, Ларисе, всё равно относятся весьма прохладно.
Вернувшись из Сирии я целиком погрузилась в плановую работу и свои любимые восточные единоборства. Благодаря другу мужа, бывшего мужа, являющегося моим наставником я не практиковала какого-то конкретного стиля. Это было обусловлено тем, что мне как хирургу надо беречь руки, и в тоже время делать их сильными. Совмещая порой несовместимое, и все же черный пояс я честно заработала, чем весьма гордилась.
В последнее время, мы увлеклись Филлипинским Пекити-тирсия Кали. Так захватывающе, со стороны выглядит как некий ритуальный танец с ножами. Красота!
Так я и проводила свои дни; дом, работа, спортивный клуб. Иногда выезжая на стрельбище пострелять из дробовика и любимых арбалетов. Круговорот.