Лебединые одежды

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

Далеко внизу расстилалось зеленое поле. Наверное, здесь росла пшеница или ячмень, но сейчас почти все посевы были вытоптаны, лишь кое-где отливали серебром невызревшие колосья. На земле лежали люди, много, очень много; бродили оседланные лошади, наступали на разбитые щиты, трогали губами лица людей. Если бы не окровавленные доспехи, можно было бы решить, что люди спят. По их телам и лицам скользили тени облаков.

Нет, поняла Хильд, не облака. Это большие птицы, лебеди. Они кружат высоко-высоко и кричат, словно зовут за собой. И она сама была одной из этих птиц.

*

Когда Хильд открыла глаза, то не поняла, где находится. От ее левой руки шла трубка к подвешенному на стойке прозрачному пластиковому пакету. Справа на стене располагался ряд кнопок и горела небольшая розовая лампочка под овальным плафоном. Дальние углы комнаты терялись в темноте, но рядом в кресле сидела женщина, тоже с капельницей, подвешенной на передвижном штативе. Кажется, она дремала.

- Фрейя?

Женщина открыла глаза:

- Хильд! Ты очнулась! Слава богам! Я сейчас позову врача.

Врача?

- Мы что, в больнице?

- Ну, конечно.

То есть они не умерли. Это была хорошая новость. Хотя, как сказать. Вместе с пробуждением пришла боль. Ощущение было такое, словно ее порезали на лоскуты, а потом сшили, как тряпичную куклу. Хильд опустила глаза, пытаясь разглядеть свое тело. Кажется, она не ошиблась: плечи, живот и грудь были облеплены марлевыми заплатками. Кожа под ними горела, зудела и пульсировала. Одним словом, это место не было похоже ни на Вальгаллу, в которую верила Фрейя, ни на ад, о котором рассказывал по воскресеньям пастор в церкви.

- Значит, мы живы?

Фрейя хмыкнула, словно полностью понимала сомнения Хильд:

- Да уж. Я только через два дня смогла встать на ноги, а ведь на мне не было ни царапины. – И уже тише добавила. – Благодаря тебе.

- Расскажи мне.

Ну, Фрейя и рассказала. О тумане, который поднимается над рекой Гьёлль (1), чтобы укрыть детей Одина, о колдунах мунгики, которые смогли пройти сквозь грань реальности, о том, что Хельги Левша с Кьяртаном успели убить обосранного воронами старикашку, что резал ножом Хильд. Фрейя и ее ребенок, к счастью, не пострадали (благодаря тебе, сестренка), но колдун успел нанести самой Хильд больше десяти ранений. Удивительно, что ни одно из них не оказалось смертельным.

- Клинок распорол кожу, но не смог проникнуть глубже. Врачи говорят, это чудо. А я говорю: руны. Тот, кто наложил их на тебя, отнял память, но дал невидимую броню. Уверена, тебя не прошибить и артиллерийским снарядом.

А вот это проверять совсем не хотелось. С нее было достаточно и ножа. Хильд перевела взгляд на дверь. Фрейя поняла ее правильно:

- Он не пришел, Хильд… прости. Наши люди сейчас прочесывают окрестные леса и сам Мальмё. Эта акция была очень хорошо спланирована, и Орвар винит себя, что не смог разгадать замысел противника. Он пытается искупить вину перед Стаей.

А как насчет вины перед ней? Хильд отвернулась к стене и закрыла глаза. Больше ни она ни Фрейя не сказали ни слова.

*

Когда она проснулась в следующий раз, в палате снова стояли сумерки, но фигура, вырисовывающаяся на фоне серого окна, была точно мужской.

- Орвар?

Мужчина отлепился от подоконника, подошел ближе и наклонился над ней:

- Это я, Хокон.

- Да, я вижу.

- Орвар занят. Но он спрашивал о тебе. Он знает, что твоя жизнь вне опасности.

Ясно, Орвар не хотел знать, что ей больно, страшно и одиноко. У него были более важные дела: долг перед Стаей, месть тем, кто решил, что может отнять его территории, кто покусился на его мужские игрушки. А конунг нашел время, чтобы навестить свою жену, а заодно и несостоявшуюся родственницу.

- Я в долгу перед тобой, Хильд.

Вообще-то, нет. Она просто спасала свою жизнь. И жизнь Фрейи. И вообще, сама мысль, что этот грязный старикашка в дурацкой потертой шкуре мог одержать над ней верх вызывала у Хильд дикую злобу.

- Кто были эти люди?

- Колдуны мунгики. У них есть множество верований, мы плохо разбираемся в них. Думаю, то были люди-леопарды.

- Леопарды?

Что за бред? В городском зоопарке объявили выходной?

- Кажется, это такой культ у некоторых племен черного континента. Они делают татуировки в виде следа от когтей, носят звериные шкуры и время от времени совершают человеческие жертвоприношения.

Первые два пункта возражений не вызывали, мало ли какие у людей бывают странности, но с третьим она была категорически не согласна.

- Человеческие жертвы?

- Да. Колдуны носят множество амулетов, но главным из них является небольшой кожаный мешочек.

А, да… она помнила: грязный такой, вонючий кусочек кожи.

- В нем хранятся высушенные сердца жертв, кусочки печени, те части, в которых по их мнению может заключаться душа человека. Время от времени этот амулет нужно кормить свежей кровью.

- То есть, им нужны были наши сердца?

- Думаю, да. Взяв ваши сердца, колдуны получили бы власть надо мной и Орваром. У них, как и у нас, есть знания о животной части человеческой сути. Они называют ее «У». Подчинив «У», можно подчинить ее хозяина. Так как моим медведем полностью управляет Фрейя, они могли бы лишить меня силы. Низвести до положения обыкновенного человека.

Ну вот, обреченно подумала Хильд, еще один «сверхчеловек». Быть «обыкновенным» ему хуже ножа острого. Однако то, что произнес Хокон потом, заставило ее насторожиться:

- Ты спасла не только мою жену и ребенка, Хильд. Ты спасла меня. Без них я бы сошел с ума. Я твой должник.

Она сделала глубокий вдох. Зашитые порезы все еще болели, но руки и ноги слушались, и силы быстро возвращались в истерзанное тело.