Лёд и пламя

Глава 1. СЕРАФИНА

Дождь лил, как из ведра, превращая улицы в бурлящие реки. Я спешила домой с вечернего факультатива, мечтая только об одном – забраться под тёплое одеяло с чашкой горячего чая. Но у судьбы, видимо, были свои планы. Возле моего дома стояли двое полицейских. Высокий мужчина с крепким телосложением и его молодая напарница. Увидев их, я почувствовала, как по спине пробежал ледяной холодок тревоги.

– Простите, что происходит? – спросила я, откашлявшись, чтобы скрыть волнение.

Офицеры обернулись, и я ощутила на себе их пристальные взгляды.

– Серафина Адамс? – спросили они почти одновременно.

– Да, а вы? – настороженно ответила я, внимательно изучая их лица в поисках хоть каких-то объяснений.

Они достали служебные удостоверения, чтобы подтвердить свою личность. Я внимательно их рассмотрела, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

– Итак, офицеры Смит и Уокер, чем я могу вам помочь? – спросила я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Они переглянулись между собой, и моё сердце забилось ещё сильнее, предчувствуя недоброе.

– Нам нужно поговорить с вами. Можем ли мы пройти внутрь? – спросила офицер Уокер, указывая жестом на дубовые двери моего дома.

Я нервно кивнула и дрожащими руками достала ключ из кармана куртки. Дважды повернув его в скрипучем замке, я впустила нежданных гостей внутрь, гадая, что же могло случиться. Сердце бешено колотилось в груди, пока я вела полицейских в небольшую, но уютную гостиную. Там был мягкий двухместный диванчик, украшенный пушистыми подушками, и журнальный столик, на котором лежали семейные фотографии. У стены, напротив, располагался рабочий стол мамы, совмещенный с книжным шкафом. Но самым примечательным в этой комнате было большое панорамное окно, занимавшее почти всю стену. Я часто любила сидеть на небольшом подоконнике, наслаждаясь видом на улицу и погружаясь в чтение любимых книг.

Полицейские внимательно осмотрелись вокруг, изучая каждую деталь обстановки, а затем, наконец, встретились со мной взглядом. Я неуверенным жестом предложила им присесть, но они вежливо отказались и продолжили стоять, создавая в воздухе гнетущую атмосферу напряжения.

– Не будем тянуть. – начал офицер Смит, его голос звучал строго и официально.

Я ощутила, как внутри все сжалось от предчувствия чего-то ужасного.

– Х.... хорошо. – пролепетала я, едва сдерживая дрожь, сотрясающую все мое тело. Я чувствовала, как холодеют кончики пальцев, а в груди разрастается ледяная пустота.

Офицер Уокер сделала глубокий вдох и произнесла

– Нам очень жаль сообщать вам такие печальные новости, но ваши родители погибли.

Слезы градом покатились по моим щекам, застилая глаза. Неужели я больше никогда не увижу их улыбок, не услышу их ободряющих слов? Мир вокруг меня пошатнулся. Казалось, земля уходит из-под ног, а стены комнаты сжимаются, грозя раздавить меня.

– Что? Этого не может быть! Я только два часа назад разговаривала с ними! – воскликнула я, отчаянно отвергая мысль о такой ужасной потере.

Офицер Смит достал из своей кожаной сумки папку с документами и протянул мне. Я приняла ее дрожащими руками, пальцы не слушались, бумага казалась грубой и шершавой. Начала читать рапорт с места происшествия, каждое слово, словно удар молота, вбивало в мое сознание страшную правду. Автокатастрофа. Мгновенная смерть. Мои родители… нет, не может быть…

Я почувствовала, как тело охватывает судорожная дрожь, а ноги подкашиваются. К счастью, я успела упасть на мягкий диван, избежав болезненного столкновения с деревянным полом. Закрыв глаза, я пыталась осознать происходящее, унять рвущиеся наружу рыдания. Но казалось, что все внутри меня разрушилось, превратилось в прах. Осталась лишь зияющая пустота и боль, острая, как осколок стекла, вонзившийся в сердце.

– Но как? Я не понимаю… Что мне теперь делать? – прошептала я, больше себе, чем полицейским.

– Простите, Серафина... – произнесла офицер Уокер, и я услышала в её голосе искреннее сожаление. Но сочувствие не могло вернуть моих родителей, или заполнить пустоту, образовавшуюся в душе.

У меня не было никаких родственников, к кому я могла бы обратиться за помощью. А до достижения совершеннолетия оставалось всего несколько месяцев. Даже если смогу найти какую-то подработку, этого точно не хватит, чтобы оплатить квартиру, продолжить учебу в университете и просто выжить.

Как будто чувствуя мою внутреннюю борьбу, офицер Смит поинтересовался:

– У вас есть, к кому обратится за помощью? – спросил он, и его голос, несмотря на профессиональную отстраненность, звучал с ноткой сочувствия.

Страх, липкий и холодный, сковал меня. Я боялась, что меня могут отправить в какое-нибудь казенное учреждение для детей-сирот, лишив и той жалкой свободы, которая у меня осталась.

– Да, не беспокойтесь. – солгала я, надеясь, что голос звучит достаточно убедительно.

Они оба посмотрели на меня подозрительно, но, кажется, поверили моим словам.

Или просто не хотели разбираться с осиротевшим подростком.

– Хорошо, вас будут ждать завтра в морге к 9:00.

Я молча кивнула, все еще переваривая ужасные новости. После кратких инструкций о дальнейших действиях от полицейских я осталась совершенно одна в пустом доме, где еще утром слышала мягкий смех мамы и ворчание отца по поводу сладкого чая.