Леди Инквизитор

1.СЕРДЦЕ СКАЙХОЛДА

Пустота тяжестью осела на стягах, приспустив их, как во время траура. Светились в стенах дыры — их оставили тяжелые ядра. Башни опасно накренились… Холодно — давно никто не разжигал огня внутри этих стен. Пустота не позволяла: пронизывала одежду сквозняком, забивалась в нос затхлостью и бросалась под ноги кривыми ступеньками… «Убирайтесь!» — кричали, ощерившись зубцами стены. Здесь нет той заботливой матери, что открывала дверь нуждающимся. Сердце крепости сковала пустота — и никто не мог его наполнить.

Пустота жаждала утопить крепость под землю, обрядить мхом и приготовить к разрушению, чтобы не осталось ничего. Духи скорбели.

Солас спустился с выступа и зашагал по тракту. Посох гулко звякал об камень. Впереди — мост, тянется от одного берега к другому. За ним высокие стены — темные и неприступные, как скалы. Тень от них падала границей между Скайхолдом и внешним миром. Никогда крепость не казалась ему чужой, а сейчас…

— Lethallan…

Карра замерла у моста: дрожит, кутаясь в мантию под порывами ветра, а острые уши трясутся, как у зайца.

— Эта крепость пугает вблизи, — на ее лице, спрятанном под рабским клеймом ФалонʼДина, мерцали янтарные глаза. — Но здесь есть что-то…

— Позволь, я войду первым.

— Там могут жить разбойники.

— Там никого нет, кроме духов. Они напуганы и одиноки, я хочу пообщаться с ними.

— Хорошо… Пошли.

— Извини, но я хочу пойти один.

Карра вопросительно выгнула бровь, Солас остался равнодушен и спокоен.

— Тогда подождем Каллена.

— Ты подождешь Каллена.

— Бросишь одну? — голос прозвучал по-детски растерянно. Карра удивленно распахнула глаза, став хрупкой и беззащитной, редкий мужчина смог бы ее оставить. Солас тоже. Но он знал — она пытается манипулировать.

— Ты, кажется, в состоянии о себе позаботиться.

— Конечно, — мгновенно вспыхнула она, злясь, что ничего не вышло, и тут же уколола в ответ: — А ты — нет. Так что не заставляй повторять дважды.

Он неодобрительно и недовольно вздохнул:

— Ma nuvenin, Вестница.

— Я же беспокоюсь… — растерялась Карра.

— Я тоже. Испуганные духи могут повести себя враждебно. Поэтому мне нужно войти первым.

Она взглянула в сторону горизонта, где на вершинах гор угадывались фигуры жителей Убежища.

— Иди. Если будешь долго, пойду за тобой.

— Благодарю, — он слегка склонил голову. — Я вернусь быстро.

Посох гулко застучал по камню тракта — Солас ступил на мост. Карра взволнованно наблюдала за ним. Темная граница скоро осталась за спиной. Двери закрыты, хоть и светились брешью, через которую мог спокойно пролезть Железный Бык. Солас коснулся их — дерево было шершавым и сухим.

Я вернулся…

Птичий гомон внезапно наполнил округу, и птицы с щебетаньем и карканьем расселись на стенах — крепость посмотрела на пришедшего. Тяжелые ворота отворились, следом со скрежетом поднялась железная решетка.

Солас вошел.

Перед ним раскинулся двор. Колодец погребен под высохшим деревом, но сад по-прежнему зеленеет — магия повсюду. Мелкие осколки камней и витражей кололи ноги, и, когда из глубины сада донесся шорох, мелькнула серым пятном волчица. Солас опустил посох на землю и двинулся так осторожно, как только мог.

Ты узнаешь меня?

Она осталась неподвижна.

Я так долго искал дорогу назад.

Волчица по-прежнему не шелохнулась, она была в двух мирах одновременно. Зеленый свет окутывал ее призрачным серебром, бликами запутался в косматой гриве. Солас опустился на одно колено и склонил голову. Волчица приблизилась. Мягко, аккуратно, высоко вскинув морду. Прожитые тысячелетия сделали ее походку неспешной, а взгляд отстранённым и отсутствующим — она наблюдала за каждым уголком крепости.

— Ты примешь нас, сторож Скайхолда? — он заглянул ей в глаза, однако затем тяжело вздохнул и опустил голову, как провинившийся подросток. Слушал. По лицу то и дело пробегала тень, но потом он улыбнулся. — Благодарю.

Дух Крепости сверкнул огоньками глаз и исчез, как сдутый ветром дым.

Солас знал — крепость наблюдает за ним.

Я вернулся… Я пришел… Я отыскал путь назад… Вот мое сердце. Защити его.

Волк привел с собой легкую, маленькую и подвижную птицу — у нее были мягкие, темные перья, но клюв испачкан кровью, а золотые глаза остры, как жало.

***

Солас стоял на каменной лестнице, опираясь на посох, и наблюдал. Голоса, смех, шаги, шорохи, крики — все это наполнило двор, когда Инквизиция оказалась в полном составе.

На земле пестрели палатки, в загонах всхрапывали и чавкали друффало с лошадьми, в окнах загорались огни свечей — видимо, леди Монтилье и сестра Лелиана решили осмотреть крепость. Маги и лекари занимались оставшимися раненными — не многие из них пережили длительный поход, а самых тяжелых уже похоронили в заснеженной пустоши. Солдаты и жители пробовали разгребать завалы. Лилась приятная музыка — бард перебирала струны лютни, собрав приличную группу слушателей у костра. Железный Бык и Кассандра поставили деревянных чучел — упражнялись. Кажется, что для них драться, как дышать. Мадам Чародейка со снисходительной небрежностью прогуливалась по Скайхолду… одна. Не удивительно. Дориан окружил вниманием Каллена, однако единственное, что сейчас занимало сэра рыцаря, — это укрепления и солдаты. Блэкволл первым делом оценил надежность высоких стен. Сера где-то шкодничала. Коула Солас не видел, и все же он был здесь. Варрик крал слушателей у барда, хотя возле него в основном толпились дети из Круга.

Солас улыбался. Вот теперь крепость та, какой он ее помнит.

Вечером, когда луна залила округу зеленоватым призрачным серебром, а Инквизиция разбрелась по палаткам, кроме Железного Быка и его ребят, — они пили что-то из больших бочек и горланили песни, — множество ярких светлячков бледно-зелеными огнями зажглись в сумраке. Позади послышались шаги, Солас улыбнулся. Карру он не видел с того момента, как Инквизиция вошла в Скайхолд. Конечно, с ехидством и недовольством думал он, у леди Вестницы полно важных дел и среди них занудные отступники далеко не на первом месте.