Ледяное небо

Глава 14. Битва на дирижабле. Часть 1-я

Глава 14. Битва на дирижабле. Часть 1-я

Свет заполнял пространство мягкой золотистой дымкой. Но меня это раздражало — хотелось яростного жгучего солнца, чтобы впитать всем телом, от босых ступней до взмокших со сна волос,  зарядиться как аккумулятор после стольких месяцев пребывания в ледяной стуже, когда даже постель обжигала холодом, останавливая сердце.

Марина спала, подложив под припухшую разрумянившуюся щёчку ладонь. И солнечные зайчики ласкали трогательную округлость её плеча. Я наклонился, тихонько дотронулся губами до её прохладной бархатистой кожи. Стараясь не разбудить,  поцеловал в маленькую складочку на шее, вдохнув волнующий терпкий запах её тела, волос.

Ночи, что я проводил с Мариной,  могли стать для меня чем-то необычным, если бы состоялись в реале. Увы, я ничего не успел продемонстрировать Марине, хотя  люди будущего действительно дали возможность мне стать вновь полноценным человеком, мужчиной. Но и здесь, в игре, Марина или колдунья Маруна после ночей любви выглядела очень довольной.

Фокус-группы проголосовали почти единогласно за продолжение миссии «Спасение Адгера — брата командора Дамира». Теперь её ввели в игру уже на полном основании. Одним из условий стала романтичная линия между майором Макнайтом и госпожой Маруной. Марина нравилась мне, но я представить не мог, что под «романтикой» разрабы понимали очень близкие отношения. Корнелий клялся и божился, что никто из зрителей не увидит, чем мы занимаемся в спальне, но верилось в это с трудом. Я ощущал себя очень неуютно — участие в порно-шоу в мои планы не входило. 

Принял ванну — понежился под тёплыми, потом прохладными струйками воды, с наслаждением наблюдая, как они бегут по груди, животу и ногам — сильными, с резко очерченными рельефными мускулами. Тактильные ощущения в игре были невероятно реалистичными. Действительно я ощущал себя совершенно здоровым, бодрым и энергичным.

Надев рубаху, штаны, короткий жилет из мягкой белой кожи по моде здешних мест,  вышел наружу.  Тихо, не так жарко, воздух чистый, пропитанный терпким запахом зелени, куда едва заметно примешивалась деликатная цветочная нотка. Здесь же выстроили посадочную площадку  и ангар для С-46.

Я вдохнул пьянящего свежего воздуха, расправил плечи. На высоком куполе неба тонкая нежнейшая бахрома облачков. Красотища.

Я направился по тропинке, петлявшей мимо стройных корабельных сосен к сверкающим колоннам завода.

Среди тех, кого я спас из обрушившегося купола, нашёлся химик — тот самый худой немолодой мужчина, который так ловко отбрил Лесли Роджерса, когда мы возились с генератором. Звали химика Ласло Мольнар. Его я обнаружил наверху стального резервуара, куда сливали бензин.  

Осторожно переставляя ноги по визжащим ступенькам подозрительно хлипкой металлической лестницы, я поднялся наверх.

— Ну что, Ласло, сколько литров добыли сегодня?

— Литров? — он непонимающе свёл вместе седые редкие брови.

— Галлонов, галлонов.

Не могу привыкнуть к этим американским мерам, чёрт их дери.

— Около десяти тысяч. На полёт туда и обратно до верхнего города хватит. Можно всё сворачивать

— Ласло, нам ведь и улететь ещё нужно отсюда.

— Улететь? — он хитро  сощурился. — А может не стоит, майор? Здесь ведь так круто.

Да, это верно — не поспоришь. Я подошёл к металлическому ограждению, положил руки и на миг задумался, разглядывая говорливый лес, ветерок, игриво забираясь под рубаху, приятно холодил грудь.

Я никому не говорил, что понятия не имею, куда нам вообще лететь, но хотел вернуться в Сан-Франциско. Конечно, я совсем не соскучился по завывающим вьюгам, колючему снегу, ледяным ливням и лютому морозу. Лишь надеялся, что найду, наконец, в своём меню опцию «Выход» и вернусь в реальную жизнь. Уже здоровым. Смогу летать. Когда я представлял, как вновь окажусь на базе в Хотилово, увижу гордо выстроившиеся в ряд МиГи, окунусь в дурманящий запах отработанного керосина, масла, заберусь в кабину реального, а не виртуального истребителя — тоска сводила с ума.

— Ласло, а зачем вы вообще присоединились к игре? Что вас заставило участвовать в этом ледяном кошмаре?

— Выбора не было другого. Иначе мне грозил пожизненный срок.

— За наркоту?

На его лице возникла хитрющая мефистофельская усмешка.

— Нет. За убийство. Тройное.

Он развернулся спиной и оперся об ограждение. Сложив руки на груди, смерил меня таким взглядом, что холодок пробежал по спине.  

— А вы, майор? Вас-то что заставило?

— У меня всё просто. На учениях проводили воздушный бой. Мой истребитель столкнулся с другим. Я выжил, но повредил позвоночник — ноги отказали. Инвалид в двадцать семь. Пытался найти работу — никуда не брали. В итоге принял предложение. Здесь я могу летать.

— Надо же, значит, вы реальный лётчик. Тогда вам легче.