Ледяное сердце

Глава 13

Я чувствовала пронзительный взгляд серо-зелёных глаз, они изучали меня. Было чувство, что этот Виктор пытается просканировать меня и прочитать мои мысли. Страха перед этим человеком у меня не было, совершенно. Не знаю, то ли инстинкт самосохранения куда-то от меня убежал, то ли я просто знаю человека, сидящего напротив меня. Этот «гипноз» мне начал надоедать, и я не выдержала:

– Может, хватит? – я вскинула голову и посмотрела в его глаза. Он этого не ожидал, поэтому я увидела в его взгляде мимолетное удивление.
– Что именно? – спокойный холодный голос, от которого могут бежать мурашки по спине, что они в принципе и сделали, но я не обратила на это внимание, продолжая смотреть в глаза.
– В данный момент играть в гляделки, а вообще прожигать мою макушку своим пронзительным взглядом.
– Первое начал не я, а, значит, и заканчивать не мне, а насчёт второго – я же должен изучить нового сожителя.

Под столом я сжала руки в кулаки, чтобы не пульнуть в этого надменного гада вилку или нож.

«Новый сожитель». Вот как он меня рассматривает, а я этого вообще-то не просила.

– Вы знаете, что подростки неуравновешенные люди? А когда им шестнадцать, лучше тушить свет и бросать гранату? Знаете, что они слишком вспыльчивы, ненавидят весь мир и готовы убить всех и каждого в достижении собственной цели? А ещё они ненавидят родителей и большую часть родни и вообще людей, когда они им что-нибудь запрещают? Знаете, что они часто кричат и доказывают свою точку зрения, даже если она неправильная?

Я не закончила, но остановила словесный поток, так как заметила, что Виктор давно собирался меня перебить. Я стала ждать, пока он вставит свою реплику.

– Ты мне угрожаешь? – я усмехнулась, а он догадливый.
– Я? Что вы, нет, конечно. Просто напоминаю Вам всю ущербность сложившейся ситуации, и что в любой момент неуравновешенный подросток может вонзить в ваш пронзительный глаз нож, и совесть грызть его не будет, ибо переходный возраст. Жить с подростком опасно, особенно если удерживаете его силой.

Он откинулся на спинку стула и стал ждать продолжения моей речи, но я его удивила и в этот раз. Он точно не ожидал того, что я просто встану, развернусь и уйду в «свою» комнату.

Я не знала этого человека, но он меня уже бесил. Мне никогда в жизни не хотелось так сильно убить человека. Я села на«свою» кровать и поняла, что устала. Мне совершенно не хотелось думать и рассуждать, поэтому я откинулась назад и моя спина оказалась на кровати. Прикрыв глаза, я хотела заснуть, а проснуться в своей кровати, в своей комнате, в своём невыносимом доме. Я почти заснула, сквозь немую пелену сна, я услышала какой-то стук. Резко сев на кровати, я начала оглядываться и только через секунд десять я поняла, что стучали в дверь.

– Войдите, – не слишком уверенно произнесла я.

Дверь открылась, и в комнату вошла высокая молодая женщина с короткой стрижкой и уставшим лицом.

– Прошу прощения за беспокойство, но Виктор Борисович хочет вас видеть в своём кабинете через десять минут, – её нога была уже за пределами комнаты, как она сказала, – он не любит, когда ему хамят, но особенно он не любит, когда опаздывают. И ещё лучше переоденься, или он кого-нибудь заставит это сделать.

Не любит, значит? А какая мне разница, что он любит, а что нет? Похоже, лекция про неуравновешенных подростков ничем ему не помогла. Пора перевоспитывать дяденьку, а то я смотрю он тут самая настоящая гроза, которая готова убить при желании.

Переодеваться к ужину я не стала, ибо мне было плевать и на ужин, и на присутствующих людей на нём. Изначально я вообще не хотела никуда идти, но за мной прислали Павла, который сказал, что если я не спущусь, то будет очень худо всему дому. Ну, и напоследок добавил, что если не спущусь, то полечу туда у него на плече. А я прекрасно знала, что он выполнит свою угрозу, и послушно поплелась за ним.

Десять минут? Отлично. Я подошла к двери, на которой была надпись «Гардеробная». Это, наверное, сделано для особо тупых, то бишь именно для меня. Открыв дверь, я буквально открыла рот и тупо пялилась на представшую мне картину: это была отдельная комната с огромным количеством шкафов, от самых маленьких до огромных в самый потолок, огромным зеркалом, креслом и даже столом между двух шкафов, а с потолка свисала люстра. Это была огромная дорогущая люстра. Сколько у этого человека должно быть денег, чтобы позволить себе всё это?! Кем он вообще должен быть? На вид ему не больше сорока лет. Господи, куда я попала?

Подойдя к первому шкафу, я в нём нашла короткие и длинные платья в пол. Достав первое попавшееся, я резко поняла, что меня здесь ждали и готовились к моему появлению. Любое платье в этом шкафу было именно моего размера, не знаю, где возможно найти столько платьев маленького размера, но он как-то это сделал. Подойдя к следующему шкафу, я поняла, что этот шкаф – мой персональный рай. В нём висело огромное количество разнообразных рубашек: в клетку, в полосочку, просто разного цвета. Внизу, на полке, лежали свёрнутые джинсы, подобранные в цвет к рубашкам. Я села на корточки и открыла нижний шкаф, там находились кроссовки. Я чуть не изошлась слюной, когда увидела последние модели любимых фирм.

«Катя, успокойся! Возьми себя в руки! Он просто пытается тебя купить!» – кричал где-то в голове здравый смысл, но слушать его так не хотелось. Он был таким нудным, таким ненужным.

Переодевшись в рубашку, джинсы и кеды, я направилась в его кабинет. Только была маленькая загвоздочка в том, что я не знала, где он находится. Но, кажется, мне повезло, в коридоре стояла та самая женщина, которая сказала, что меня вызывают.

– Первый этаж, третья дверь слева, – я даже рта не успела раскрыть, как она уже мне выдала, куда идти.

Дойдя до нужной двери, я постучалась, элементарной вежливостью я обладала, дождавшись «Войдите», я открыла дверь.

– Присядь на диван, – произнёс он, даже не удостоив меня своим взглядом. Я хмыкнула, но села на кожаный диван возле стены. Его кабинет был прост: рабочий стол, какие-то картины, шкафы с книгами, ну, и диван, на котором я сидела. У него была огромная библиотека. Я не удержалась, встала с дивана и подошла к одному из стеллажей. На полках стояли самые различные авторы. Начиная нашими классиками, заканчивая зарубежными. Каково было моё удивление, когда одной из книг оказался роман Джейна Остина «Гордость и предубеждение». Я столько раз собиралась начать читать эту книгу, но руки никак не доходили. Я ещё раз восхищённым взглядом прошлась по полкам и внезапно сама себя одернула. Да, я просто восхищалась книгами, но это были его книги, а значит, я восхищалась им. Ты – это то, что ты читаешь. Восхищаться его книгами было равносильно тому, что я призналась ему в любви. Нет, этого никогда не будет.

– Нравится? – услышала за своей спиной насмешливый голос, – я смотрю, ты любишь книги. В этот кабинет кроме меня никто не заходит, но ты можешь приходить в любой момент и брать любые книги, – пауза на какие секунды, – удивительно, правда? Умели ведь люди когда-то творить шедевры, которые актуальны и по сей день. Современных писателей я не очень люблю, а вот классики – это настоящие гении…
– Вы позвали меня говорить о книгах? Если да, то я пойду, – перебив его, произнесла я. Мне не хотелось его слушать.
– Хорошо, присядь на диван, пожалуйста, – я повернулась к нему лицом, но с места не сдвинулась.
– Чего вы от меня хотите?
– Ничего особенного, хочу, чтобы ты жила здесь. Со мной и мамой.

А меня спросить типа не надо?

– А если я этого не хочу? Не хотите спросить моего согласия?
– Нет, считай, что я поставил тебя перед фактом, а ты должна принять это как должное.

Что сделать? Это хамство.

– Нет.
– Прости? – на этот раз он смотрел мне в глаза, не моргая.
– Я не буду с вами жить! Я не хочу находиться в этом доме ни секунды, не хочу просыпаться не в своей комнате и не в своей кровати. Я не хочу терять свою жизнь из-за ваших бзиков. Возможно, все в этом доме вас бояться, но не я, пуганные мы уже. Вы меня не напугаете и не купите. Не получится.
– С чего это ты решила, что я хочу тебя купить? – это единственное, что его интересует?
– Одежда, доступ к книгам, комната, да сам этот дом кричит о своей цене. Я могу сказать точно, что вы человек старой закалки, что привыкли покупать людей. Вам проще дать денег и заткнуть рот, убить человека для вас, как сходить в магазин, а вот разговоры не для вас. Я больше, чем уверена, что большинство ваших денег это что-то криминальное. Скорее всего, Вы – легальный вор. Хладнокровный, продуманный, бессердечный человек. Скорее всего, это связано с вашим прошлым, может, детством. Вы не знаете, что такое любовь. Вы не знаете ничего в этой жизни, хотя думаете, что этот самый мир у ваших ног. Не знаю, чем вы занимаетесь, но точно ни чем хорошим.
– И откуда ты это всё знаешь? Точно не через гугл.
– Ваши книги говорят о вас больше, чем вы думаете. Вы – это ваши книги.
– Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты? Знаешь, девочка, ты не знаешь меня, ты вообще ничего не знаешь!
– Но я права, вы этого даже не отрицаете.
– Тебе шестнадцать, и ты просто не можешь так рассуждать.
– Возраст это всего лишь цифра, а не склад ума. Можно быть гением в шестнадцать, но также можно быть полным идиотом в сорок.
– Всё в этом мире можно купить. И вещи, и людей.

Я не выдержала, этот взрослый мужчина рассуждал, как ребёнок, у которого отняли конфетку.

– Нет, не всё покупается в этом мире. Хорошо, да, в нашей современности можно купить всё, что угодно, но кое-что купить невозможно. Невозможно купить любовь, друзей, уважение, преданность, – и почти шёпотом, чуть слышно, – семью. Всё это важнее, чем ваши грязные деньги. Нельзя заставить человека вас полюбить, нельзя купить чью-то любовь. Её можно только заслужить.

Я перечитала столько книг, пересмотрела столько сериалов, но только сейчас в моём мозгу что-то щёлкнуло, и я поняла, что была полнейшей дурой, что мне сейчас даёт моё стремление к золотой медали? Что мне дает мои отличные результаты в спорте, если больше ничего у меня нет. Если я забыла самое главное. Я настолько погрязла в самобичевании, в своей депрессии и ненависти к людям, недоверие к каждому живому существу, что забыла самые элементарные определения. Я просто забыла, что такое семья, что такое ласковое слово, а ведь дедушка давал мне это, но я сама его прогнала, сама испортила свою жизнь одним словом «уходи».

Только сейчас я поняла, что хочу домой, хочу обратно к противному брату, к бабушке с её нотациями, к дедушке, к его ласковой улыбке, к Лилит, которая хочет меня убить. Я хочу вернуться хотя бы на утро, я бы все исправила, сделала бы всё иначе. Чёрт, какая же я всё-таки дура.

Я не хотела слушать, что он мне ответит, не хотела просто видеть этого человека. Хотя, наверное, я должна быть ему благодарна, ведь, если бы не он, то я бы никогда ничего не поняла.