Легальный нелегал

Глава 4

— В ЦДСА, шеф!

Выпучив рачьи глаза, шеф мелко затряс головой:

— Не понимай…

— Узбек?

— Тожик,- обиженно засопел московский таксист.

— Таджик, так таджик. А чего к нам свалился?

— Чи?

На его «чи», переводимое как «чего», дальнейший разговор мог продолжить на сносном таджикском или на узбекском, который знал с юных лет и владел им отлично. Однако на меня нашло желание поерничать.

— Гостиницу для военных знаешь?

И для большего уяснения «шефом» сути вопроса, использовал фразы известные тому по фильмам из советского детства:

— Руси, русише зольдат, бай-бай! Ферштеен?.. Вот дубина, не понимает.

На помощь парню пришёл другой таксист-нелегал, но тоже родом не из Калуги и не Вятки. Прибегая к коротким фразам, толмач выкрикнул почитаемое любым украинцем слово «майдан», запрещенное в некоторых республиках бывшего Союза слово «коммунист»; изобразив с помощью большого и указательного пальцев круг, выкрикнул «бублык»; сжав пальцы в кулак, поднял его вверх, потряс им, громко и троекратно прокричал «ура»; растопырив пальцы другой руки, произнёс «ёлька».

Молодой таксист, радостно закивав, пригласил меня занять место в салоне.

Поехали. Из гуманных соображений допросил парня на его родном языке, но с акцентом:

— Как зовут?

Парень едва не протаранил остановку. Отпустив педаль газа, тот осветился радостью:

— Ты знаешь таджикский?

— Я родился в селе, где жили не только казахи,- понятно?

— Да, ака.

— В Москве как оказался?

— Из Бадахшана приехал. Война там. Нас, беженцев в России много.

— Ну и как вам здесь живётся?

— Очень хорошо.

— Россияне вам не мешают?

«Шеф» из солнечного Таджикистана скривился.

— Нам их любовь не нужна.

— А если назад тебя прогонят?

— Пх, плевать я хотел. Главное мне здесь хорошо.

— Наверное, наркотики продаёшь из-под бардачка, а?

— Я — нет, но многие привозят героин поездом, анашу тоже привозят.

— А ты не спрашивал у своих земляков — им не жалко травить россиян?

Бадахшанец презрительно ухмыльнулся:

— Нас будет больше, нам хорошо будет, а эти меня не интересуют, пусть хоть все сопьются и на иглу сядут.

— Власть российская тебе нравится?

— Ещё бы! Знаешь анекдот про наших и этих? — парень презрительно кивнул в окно.

— Расскажи.

— Я плохо анекдоты рассказываю, но примерно так. Спрашивают: почему русский в дверь кабинета начальника сначала стучится и только, потом открывает рукой, а таджик или узбек стучат и открывают двери ногой?

— Смелые, наверное.

Таксист иронию не заметил. Заранее рассмеявшись, сам же ответил:

— Потому-что у узбека и таджика руки заняты деньгами.

— А, у россиянина?

— Э-э, у того только одна рука занята, бутылкой водки. Вот я и говорю, зачем алкашам деньги и красивые русские женщины. Этот всё нам надо.

— Думаешь получиться?

— Конечно! Наших уже очень много по всей центральной России, на Урале хватает, до Сибири дойдём и до Дальнего Востока!

— Молодец, хорошо географию российскую изучил. А как же ваши конкуренты — узбеки? — у вас же вроде как исторические разногласия и неприязнь друг к другу.

— Места всем хватит, наши аксакалы договорятся между собой!..

В гостиницу, к большому своему удивлению и радости, устроили без проволочек. Позвонив от дежурной по известному телефону убедился, что в Главном Управлении Кадров меня ждут, но в указанное в ответном письме время и поэтому незачем обрывать телефон занятого человека.

В номере, ползая по карте Москвы, прошёлся по маршруту от Курского вокзала до гостиницы, с целью расшифровать переданную таксистом семафором и словами информацию. Поломав некоторое время голову, всё же раскрыл код нелегалов: растопыренные пальцы и «ёлька» в их семафорной книге означали — Садовое кольцо; слово «бублык» сказанное с акцентом подразумевало родственное бублику калач, а в итоге — Каланчевскую площадь; кулак, поднятый вверх и «Ура»показывали на проспект Мира. Долго бился над словом «коммунист», пока не нашёл и к нему ключ. «Слишком сложно,- удивился коду. — А если агент плохо знает историю и не знает, кем были Карл Маркс и Михаил Калинин? И при чём тут Бауман?»

Остаток дня провёл в номере. Готовясь к завтрашнему дню, волновался, ходил кругами, подходил к окну и ничего не видел, ел, не ощущая вкуса, дважды перегладил брюки.