Легальный нелегал

Глава 16

Первого июня Майка собирала вещи в сумки. Летая пчелой из комнаты в комнату, и обратно жужжала на детей радовавшихся суматошному полёту мамы. Смиренно посиживая на кухне, я незаметно потирал руки и громко, делая это про себя задорно хохотал. Залетев на минуту, на кухню, увидев мою физиономию Майка вознегодовала:

— Не притворяйся паинькой, а то смотри у меня, бездельник.

— Сказал, работу найду, значит найду. И нечего агрессорствовать.

Впереди два месяца разлуки и мне хотелось немного побалагурить:

— Я в твою школу пойду работать.

— Дворником? Так штат заполнен.

Отведя глаза в сторону, нанёс удар невиданной силы:

— Физруком.

Развернувшись по вертолётному, покрывшись краской, Майка улетела. В районе детской развернулась, сделала круг, вернулась на кухню. Возвышаясь надо мной, сидящим, разомкнула губы:

— Это тебе мальчишки наплели про…

— Про.?

— Тузикова! — выпалила Майка. — Сознавайся!

— Ага! И то, как он тебя обучает баскетбольному искусству.

Потрясая кулачками, Майка пригрозила:

— Ну,… ну, я им устрою классное собрание!

Дочери, стоя в дверях своей комнаты, зная, что за их мамой волочится физрук Тузик, переглядывались друг с другом и весело попискивали.

Всю дорогу до села, сидя между девочками, супруга не могла успокоиться: называла Тузика глупым телком, неудачником и идиотом в энной степени, а меня сплетником, соглядатаем и ослом.

Через час прибыли в село. Обласкав в своих объятиях внучек и дочь, на моё «Здоровы ли?», тёща, с присущей всем тёщам любовью к зятьям, дернув бровью, проворчала похожее на: «А тебе что за кручина?»

Майка, жена всё же, стала на мою защиту. Сказав: «Мама, зачем же так?», предложила мне умыться с дороги, дождаться Василия Николаевича — её папеньку, и дружно всем отобедать.

Обняв и расцеловав девочек, попросил их слушаться старших. На улице, чмокнув Майку в мочку уха, открыл дверцу машины. Глядя в сторону хлопкового поля, голосом вконец обиженного и униженного бедного родственника горько произнёс:

— Ничего, не пропаду, пожру в придорожной чайхане.

Поколесив по пыльной дороге, выехал на трассу. Слушая Пугачёву, постукивая по баранке, всё ещё находясь в состоянии обиды, заговорил вполголоса:

— Ты смотри, какой необыкновенный художник выискался! Совершенно незнакомой женщине дарит не три, а миллион алых роз. Не верь ему, дура, он замыслил тёмное дело. Гляди, чтобы не пришлось, потом омывать слезами подушку. Он хам! И Тузик тоже хам, моей Майке цветы подносил, мячи таскал… Вот собачий сын! Ноги, что ли ему повыдёргивать?

Вечно хихикающая и ехидничающая вторая натура прогнусавила: «А сам чужим жёнам даришь цветы? Даришь! Целуешь их? Целуешь! Кто, как не ты, нарушая правила пешеходного движения, стоя на двойной полосе, целовался на виду у очумевших водителей с Маликой? Ты! Кому она обещала родить дочь? Тебе, негодяй, ты эдакий! Ты интриган, лжец и ханжа! Стихи на её бриллиантовые ушки вешал, ха-ха-ха, поэт дранный. Иди, застрелись!»

Заерзав на сиденье, будто под канцелярскими кнопками, сбавил скорость. Перед указателем «город Янгиюль — 3 км» ушёл вправо, пропустил слева идущие машины. Заняв свою полосу, покатил в город.

Медленно колеся по улицам, отыскал отделение связи.

Молодая, пышнотелая, далеко не красавица телефонистка скучным голосом вызывала Андижан. Наконец, на той стороне откликнулись и девушка, высунув голову в окошко, прокричала:

— Андижан, вторая кабина.

Отпрянув назад, обратилась ко мне:

— Поговорить?

— О! С Вами готов говорить, сколько угодно, хоть до конца жизни! Да боюсь, Вы красавица заняты. Жених, наверное, ревнив?

Обрадовавшись комплименту, толстушка кокетливо по собственному мнению улыбнулась, приглаживая смоляную голову. Выкинув через плечо толстую косу, заявила:

— Да! У меня жених такой, даже к мухам ревнует.

И прибегая к испытанному приему, выставила вперёд мощнейшую грудь. Презентовав свои пышные телеса, выставила вперёд ухо, отягощённое массивным золотым украшением.

Сдвинув солнцезащитные очки на лоб, пользуясь отсутствием очереди, я льстиво произнёс:

— Если честно, то будь я на месте Вашего жениха, на работу Вас не пускал. Ведь кругом столько негодяев, что и отбить могут невесту!

Истомившаяся в невестах работник связи, готовая и дальше слушать халвяные оды растеклась в кресле-вертушке маслом. Однако время меня поджимало. Заглянув в её самое сердце лёг подбородком на перегородку, насколько смог широко улыбнулся и попросил содействия.

— Я очень часто езжу в командировки, а жена остаётся одна дома с пятью малолетними детьми.

Услышав о жене и куче детей, девушка стала покрываться инеем.

— Но я ей не доверяю! — быстро и горячо зашептал я. — Она любит строить глаз всем мужчинам без разбора.



Отредактировано: 02.05.2017