Легальный нелегал

Глава 20

В семь вечера, подобрав товарищей у центрального универмага, подъехали к ресторану. Стоянку выбрали удачно: сравнительно далеко от входа, но с прекрасным, почти круговым обзором.

Первая затяжка первой, за тридцать шесть часов прикуренной сигареты, ударила обухом по голове, отчего мой природный гироскоп – вестибулярный аппарат – завалился. Неуправляемое туловище накренилось, выпрямилось с натугой и хрустом, качнулось и легло на руль.  В глазах заплясали чёрные круги, во рту появилась горечь, в ушах зазвенело. Быстро, насколько это возможно глубоко три раза затянулся. Выставив вестибуляр в трёх его плоскостях, пожаловался товарищам на своё слабоволие:

– В прошлом году бросил курить, выдержал месяца четыре. Потом снова задымил.

– Закодируйся.

– Пробовал, – махнул рукой и начал рассказывать, как мы с другом решили «завязать».  Оторвав от семейного бюджета по пятьдесят советских рублей, с надеждой отдали себя в руки специалиста. Прибывшая из Киева врач-нарколог, загнав нас, человек тридцать в комнату, прочла лекцию о вреде табака и прочего курения. Затем разложив трясущихся хлопцев на кушетки, она и её помощница, молодая блондинка в коротком халатике, понатыкали в наши уши длинные иголки, отчего мы стали похожи на стадо человеко–ежей. В течение получаса врач о чём–то трепалась, но мы её не слышали, нам было не до лекции – все как один выкатив глаза, любовались сексапильной блондинкой. У некоторых, как у голодных собак текли слюни, у некоторых выпали из ушей иголки. Исцеление закончилось тем, что выйдя на солнечную улицу, я громко, но с большим сомнением в голосе заявил, что как хорошо стать некурящим. Друг, жадно нюхая воздух, обнаружив в нём знакомый аромат, занервничал и заткнул мне рот вопросом:

– Ты уверен?

Уверен я не был. Встретившись глазами с товарищем, обменялся с ним мыслями и стремглав бросившись к прохожему выклянчили у того сигарету. Тем лечение и закончилось.

 Мои воспоминания прервал Лёша. Со стороны светофора, утопая в сгущающихся сумерках, появилась «Ауди». Проезжая мимо ресторана просигналила, повернула на стоянку и, отыскав свободное место припарковалась. Из задней двери весело щебеча, выпорхнули две расфуфыренные девицы. Пока те одёргивали, впрочем, безуспешно, короткие платья, перекидывали на плечо сумочки и закуривали, из чрева машины послышался грохот и ругательства. Просунутая в опущенное стекло рука ухватилась за наружную ручку и стала её дергать. Из затеи ничего не получилось. Тогда рука втянулась назад, а её обладатель, призвав на помощь нечистую силу и воскликнув: «У, шайтан», наконец–то, открыл дверь. Выгрузив полковничьи ноги, стерев пятернёй пот с лица, обложил немецких производителей матом. Ударив кулаком по рулю выкрикнул:

– Надо срочно покупать новую машину! А?

На его «А?», мелко топоча копытцами высоких босоножек, красотки забежали с двух сторон и запричитали:

– А нам машинки? Муродик, мы хотим машины!

Захлопав по воздуху рукой, тот остановил торг:

– Э–э, вы что? Не заслужили пока.

Стараясь «заслужить» немедля, бросив сумочки на капот, просунули руки в салон, подцепили своего бой–френда под мышки. По бурлачьи ухая, потащили тушу на волю, выставив сначала голову без фуражки, грудь и после напрягов, всё тело без остатка.  Стоя на ногах–бревнах, полковник обнял спутниц, прошёлся по их спинам, погладил рельефные поверхности, похлопал по ним. Довольно чмокая губами, обнадёжил:

– Хорошо, наверное, куплю вам тачки.

– Йе, йе, йе, – захлопали ладошками барышни. Повиснув на полковничьих погонах, девицы наследили на арбузных щеках бой–френда помадой, спрыгнули и, обхватив его с двух сторон, потащились к ресторану.

Выворачивая бедра в стороны, переваливая половинками пышных попок, девицы на щипки любвеобильного Мурода реагировали визгом и смехом.

Охранник, пару минут назад предупрежденный сигналом о прибытии высокого гостя склонил голову, открыл входную дверь.

Тишину салона нарушил Федя:

– Хорошо, что басмач традиционной ориентации. Совсем было б невесело, будь на месте барышень «Отстань милый–противный».

Затем, сухо сплюнув, возмутился:

– Ну, хоть лопни, не пойму женскую натуру: как можно спать с таким обормотом? Сало одно да дерьмо!

– Среди нашего брата альфонсов тоже хватает, – стал я на защиту девушек. – И потом, у этих категорий на первом месте деньги, а на самом последнем – эстетические чувства…

Человек, не отягощённый любовными похождениями добавил бы «нравственные чувства», но чтобы лишний раз не будить и без того забитую совесть, а потом понуканием и улюлюканьем не загонять её обратно в клетку, обошёл это неудобное слово.

Около часа сидели молча. Чтобы не задремать потёр глаза, поводил их по кругу, помассировал виски. Не помогло. Тогда решил тихо спеть. Едва в салоне раздалось не музыкальное мычание, Леша, протянув к моему уху ладонь, сказал:

– На, проглоти, поможет.