Легенда Тихого Дона (ii том)

КАЗАКИ В КРЫМ ПРИШЛИ НАВЕЧНО

Прекрасны вы, брега Тавриды,

Когда вас видишь с корабля

При свете утренней Киприды,

Как вас впервой увидел я.

 

Александр Пушкин

Весна в Крыму недели уж две как вступала в свои права. С раннего утра ещё было холодновато, но только начинало гореть солнышко, враз засияет голубизна неба, поднимается невообразимый для восприятия птичий гомон, птичкам надо срочно строить гнёзда. А между делом следует с соплеменником иль соплеменницей обмолвиться о погоде, задачах на нынешний, да и завтрашний день, поухаживать, расписав при этом прелести самочки – на самом деле какой у неё обаятельный носик, а какие пёрышки! С ума сойти, да и только!

Командир казачьего полка, расквартированного в небольшом крымском городе Феодосия, Пётр Дмитриевич Бакланов, перед вечером прибыл из Херсона, в коем новороссийский генерал-губернатор Михаил Семёнович Воронцов проводил сбор командиров войсковых частей, дислоцированных в Крыму и Причерноморье.

В первый же день сборов генерал-губернатор заявил: «Война с Турцией в самое ближайшее время неизбежна. В мире и согласии Россия с этой страной проживёт год, ну два. Мы уж с этой страной не воюем почти пятнадцать лет. Это достаточно много годков. Поэтому, господа командиры, обучайте братушек своих полков воевать. В Турции уже шестой год продолжается кризис, он вызван революцией в дружественной нам Греции, но подвластной в настоящее время Турции».

В завершении сборов был дан приказ войскам – в срочном порядке провести двухмесячные сборы, но с условием, что портовые города, как и всё побережье Чёрного моря, будут готовыми дать бой на случай появления турецких эскадр.

Потому-то «чуть свет» подполковник Бакланов на-чал обход хозяйства полка с конюшен.

– Эй, Блудилин! – шумнул войсковой старшина Бакланов урядника.

Тот бегом к командиру. Но, не добежав метров пяти до Петра Дмитриевича, был остановлен тем же командирским голосом:

– Я минут через десяток загляну на конюшню, разговор есть. Жди меня тут.

Виктор не мог догадаться, о чём пойдёт разговор, но чувствовал себя всё это время неуютно. Командир казачьего полка хоть и свой, станичник, считай, не должен дать в обиду своего соседа, да и внука верного его душе казака Акима Григорьевича, и тем не менее…

Бакланов отсутствовал даже не десяток минут, а всего – ничего.

– Ну, Виктор, как конь? – потрепав за холку Виктора коня, спросил командир.

– Да, как? Не нарадуюсь. Вы ж долго отсутствовали, поэтому его и не видели.

– В Херсон мотался по службе.

– Так, вы только отбыли, а он у меня прихворнул. Гляжу и не верю.

– Куда глядишь? Может на бабу, с какой тебя вчера вечером видал. Ты, Витя, больше, видно, глядишь ей под юбку, чем на коня своего.

– Правда, ваша, Пётр Дмитриевич, – в отступе от устава, смущённо вымолвил Блудилин.

– Давай объясни по-простому и побольше гутарь о собственных действиях. Вижу ж, что конь сдал с тела. Ну, ну?

– Так, вот, дядя Петя. Что, думаю, за страсть, от корма стал отказываца, оттаво схудал с тела. Я коновалу полковому: «Тах-то, мол, так. Он, дай Бог ему здоровья, обнадёжил. Но вначале отматил. Гутарить: «Када тебе баба в этом деле отказываить, ты чё делаешь?» Я гутарю, что устанавливаю причину – иль ей со мной неинтересно, иль у ней с шентяёй не всё в порядке. «Ну, вот, – он гутарить, – ты када это произносишь, а сам, чтоб удостоверица, за неё … пытаисси подяржаца, иль не так?» «Истина ваша, – отвечаю, – удостоверяюсь». «Так, какого хера тада коню в рот не глянешь? У няво сухой зуб объявилси. Язык весь опух». Резкий, скажу наш коновал. В ухо даже мне съездил. Но я не в обиде.

– Голову тебе надобно набить. Любишь катаца, люби и саночки возить. Потом-то, что было?

– Иван Власыч снадобий мне отвалил, чтобы после вырванного зуба у коня заражения не приключилось.

– Поправляется, что ль конь?

– А куда ему деваца.

– Ты, Виктор, готовь коня. На буднях полк покидает Феодосию и в лагеря правит, а тут взвод остаётся. Но казаки в этом взводе будут со всех сотей. Кто испытания пройдёт на ура, в этом взводе окажутся.

– Когда испытания?

– Тебе скажут. Мне надо тебя с Яковым тут оставить, поэтому не опозорьте моей седины.

– Будем стараца, господин войсковой старшина.

– Это ты на наш казачий лад. Я ж в русских войсках подполковника чин имею. Да и чин, туды иху мать, они не желают произносить, им подавай звание. А коня береги и на него жалкого, – Бакланов ласково потрепал коня Виктора по гриве, – больше заглядывай, чем под юбку дамочке.

– Буду стараца, господин войсковой старшина! – убедительно высказался Блудилин.



Отредактировано: 08.03.2019