Легенда Тихого Дона (ii том)

ПОЗНАЙ МЕНЯ, СТАРООБРЯДЕЦ!

По чести, от тебя не можно глаз отвесть;

Но что к тебе влечёт?.. загадка непонятна!

Ты не красавица, я вижу... а приятна!

Ты б лучше быть могла; но лучше так, как есть.

Иван Дмитриев

На Феодосию мирно опускался вечер. В палисаднике, да и в стареющем саду ротмистра, никак не угомонятся жаворонки, да пеночки. То ли самцы дают отчёт самочкам о новостях, услышанных за день, то ли строят планы на завтра. Гнёздышки их уже готовы, да самцы запустили посевной материал туда, куда надо самочке. Проходит ещё несколько минут и даль, уходящая на запад от Феодосии, становится лиловой, тут же слилась с небом.

Дашутка, управившись по хозяйству, вся в ожидании Виктора. Вчера, как будто в это время уже был. Хорошо, что хозяйка в его дела «не лезет», в последнюю неделю увлеклась романами Александра Дюма. Страстная неделя идёт, Господом Богом якобы запрещены отношения между полами, но заставишь, что ль, не ёкать, то в одной, то в другой стороне от «Зоркого сокола», что Господь Бог умостил ей, да и всем бабам Земли-матушки, над самым лоно. Она б и не знала, что там у ней такое, если б Петрович однажды, на трезвый разум, не сказал: «Дай, Дашка, погляжу – чё там у тебя есть? Сладкая она какая-то у тебя при этом деле». Пришлось показать. Оценка была краткой: «Хорошая. И семён на взводе, как у настоящих королев». Что она – разве будет допытываться о королеве. Ещё батяня, после того как Петрович «отвалил» ему две десятины пахотной земли, сказал: «Почитай, дочка, Бориса Петровича, как я Создателя нашего мира почитаю. Чё скажет хозяин, не перечь, исполняй прилежно его прихоти».

А ей что-то с утра дурные мысли в голову лезут «Придёт Виктор. Поласкаюсь к нему, но не дам. Мало ли чего. Но руки так и тянутся к постели, два раза уж её перестилала. Виктор перед утром ушёл, а в играх с ним постель всю скомкали».

Выглянула в окошко на палисадник. Его пока нет. Начальник, видно, заданий надавал. Он как появляется, всегда бьёт пальцем в стекло окна три раза. Присела на кровать, занялась вычислением серьёзных дней. Она ведь первым делом обязана сказать Вите: «Нынечка надо погодить с этим делом». На это он найдёт ответ, он же казак. Говорил ей как-то: «Кобыла деда Митрия – Маруська до девяти дней бывала в охоте. И дед Митрий не жалел жеребца деда Бадмы. Но пойди, узнай – в какой день  из этих девяти, она, эта Маруська, выпустит одно-единственное яичко. Я чё ж девять дней буду сопли глатать?» Пожеманица, конечно, Дашка. Ей тоже невдомёк все эти дни своей манде простой делать. Мысленно себя успокоит: «Была, не была!» Или как говорил Петрович: «Трус не пьёт шампанскова!» А тут ещё незадача. Утром, когда Дашутка потчевала хозяйку постной кашей с вареньем, страстная неделя ж заканчивается, та хитро улыбнулась и выдала: «Вот что, дорогуша. Ты совсем оборзела». Дашка сделала удивлённое лицо. «Не строй из себя недотрогу. Непристойно так орать, как ты орёшь. У меня что ж – манда железная, ей всё равно?»

Дашка тогда смутилась, всё-таки барыня говорит, хотя она никогда ещё на Дарью не повышала голоса. Барыня ж, съев пару ложек каши, взялась за своё: «А если хочешь орать, то со своим ухажёром подыщите мне стоящего казака, но не такого старого, как мой Борис Борисыч».

Дашку слова хозяйки оголоушили, но выручила мысля: «А подхорунжий Бакланов вас устраивает?» «Это сын командира казачьего полка?» «Его Яковым Петровичем звать». «Я его знаю. Встречался он мне уж не однажды. Но твой Яков Петрович на меня ноль внимания». «Я Виктора Василича озадачу, – сказала Дарья. – Бакланов, что твой жеребец!»

***

Ротмистр Распопин на время службы в Крыму снимал домик с усадебкой на северной окраины Феодосии. Хозяином усадебки был престарелый грек. Он рано овдовел, трое взрослых детей его перебрались на восточное побережье Чёрного моря. Старший сын с семьёй жил в Сухуме, двое дочерей – в Новом Афоне. Отец же их уж лет пять как «обезножив», давно уж обзавёлся костылями, проживал у вдовы своего друга, какая сама еле килечила.

Домик, что снимал ротмистр Распопин, не то что у папаньки под Бутурлиновкой, но и грех жалица. Домик аккуратненький, хоть и ему уж скоро будет полвека. Батяня, нынешнего хозяина построил его через год, как Крым ушёл под власть Потёмкина. А домик ещё не врос фундаментом в землю. Снаружи чистенький, по весне пара наёмных работников на фасон украинских, да казацких куреней, приводит побелку стен, карниз со всех сторон, расцвечивают раствором жёлтой глины. Внутри домик довольно вместительный: три спальни, хозяйка от хозяина квартируют, в угоду дворянству, в разных комнатах, это уж выражаясь языком бутурлыновцев. В распоряжении домохозяйки Даши комната поменьше, но светленькая, окошка аж два и оба с видом на палисадник, что ещё молодой грек засаживал хурмой.

В распоряжении хозяйки просторная кухня, властвуй и твори разные-разности для ротмистра-диабетика. Чулан тоже, что твои хоромы, с пятком кладовочек. Для приёма гостей дорогих, чаще это офицеры-холостяки артдивизиона, городская знать в лице смотрителя просвещения, медицины, пограничного контроля, да мало ли ещё кого, имелась гостиная на добрую четверть сотни жаждущих веселья, вина, женского внимания.