Легенды Голосеевского леса

Легенда 32. СЕСТРА КИЕВА

Река Лыбедь: длина 16 км, бассейн 66-68 км2. Правый приток Днепра.

Координаты истока: 50°26′47″ северной широты и 30°24′37″ восточной долготы.

В теплый, можно даже сказать жаркий, день в конце марта 2000 года солнце впервые в новом тысячелетии всерьез припекало. По бетонным плитам вдоль ручья шел студент и радовался весне. Снег активно таял, ручей журчал, чирикали воробьи, греясь на солнышке. Студент тоже присел отдохнуть и смотрел на бегущую воду. В ней гонялись друг за дружкой стаи солнечных зайцев.

Долго парень смотрел перед собой и прислушивался, отгонял посторонние мысли. А потом… то ли задремал (он-то, разумеется, утверждает, что сна не было ни в одном глазу!) то ли наяву привиделось… только враз потемнел солнечный день.

Вода словно закипела, от нее поднялся густой туман.

А в тумане возникла бледная серая фигура, сотканная из мглы.

У нее были длинные волосы, прозрачное изможденное лицо, тонкие руки, тонкий стан и платье струящееся до земли. Вернее, до воды. Ведь висела она над водой.

Студент в ужасе подскочил, но бежать не мог. Ноги приросли к берегу. А прозрачная двинулась прямо к нему. Медленно плыла она против течения и края ее платья смешивались с бурлящей водой.

— Эй, ты кто? — крикнул студент, когда женский призрак остановился в двух шагах от него. Парень старался не выдать страха: — Если привидение — сгинь! Я тебя не боюсь! — (На самом деле он ужасно боялся белой фигуры. И радовался хотя бы тому, что у нее нет косы).

— Сам назови мое имя, — послышался влажный шепот. — Или утащу на дно! Хоть и греет солнце, да вода холодна`. Не глубоки` воды, но замерзнешь, подкрадется хворь и… прощай жизнь молодая! Я давно мечтаю поквитаться со всеми, кто сделал это со мной!

— Тебя здесь убили? — парень вспомнил, что призраки привязаны к местам своей гибели. — Это не я! Когда это было?

— Я жива и мертва, — прожурчало в ответ. — Мне почти две тысячи лет, и из них больше тысячи я умираю…

Студент присмотрелся внимательно. Вблизи призрак виделся четче. Сквозь туман проступило лицо. Молодое, вероятно даже красивое, если б не было таким серым, с провалами глаз и щек, как у жертвы концлагеря. Поперек лба шел призрачный чеканный венец. Понятно, что оригинал его был когда-то из темного металла со вставками самоцветов. Зубец один, над высоким лбом, значит, не королевский венец. Княжеский. Гривна вокруг шеи, серьги, пояс с чеканными вставками, всё в древнеславянском богатом стиле. К счастью, хоть студент не был ни историком, ни гидрографом, но название улицы, которая привела его сюда, помнил.

— Ты — Лыбедь? Сестра Кия, Щека и Хорива, легендарных основателей Киева?

— Легендарных… — печальная усмешка тронула призрак губ Киевой сестры. — Кто о нас сейчас помнит?! А кто помнит, всё равно не верит, что мы жили на свете. Как по слову нашего старшего брата вырос город, так и забыл своих основателей. В кого мы теперь превратились? Меньше, чем привидения! Разве тот теперь Киев? Где видны под современными постройками стольного града горы Щекавица и Хорива? Посмотри, что стало с моей рекой!!! Это настоящая канализация! Полный отстой!!

Студент вытаращился на нее, хотя думал, что не может удивляться сильнее.

— Да, я знаю такое слово! — гневно сверкнули из тени глаза призрачной княгини Лыбеди. — Ты не представляешь, сколько я увидела и узнала за две тысячи лет, чего не хотела бы видеть! Ты должен спасти меня!

— Почему же ваша княжеская светлость обратились именно ко мне? Разве я достоин подобной чести? — неуверенно забормотал студент.

— Ты услышал мой голос, значит, достоин, — ответил бледный призрак. Лыбедь горестно зашептала в пространство мимо собеседника: — Сколько раз я обращалась за помощью! Сколько раз мне обещали свободу, выпустить меня из каменного плена, а взамен только душили бетоном и камнем и травили сточными водами! Помнишь, как впервые упоминается мое имя в официальной летописи, без легенд?

Парень, конечно, не помнил. Призрак Лыбеди взмахнул рукой и вынул из широкого рукава старинный свиток.

— Первое упоминание обо мне старше Крещения Руси! А смотри, что пишут!

Она развернула перед ним вырванную страницу из летописи. Совершенно настоящую. Желтую, с потрепанными краями.

Продираясь сквозь старославянскую рукописную вязь: "Не бяше лъзь…", — студент понял смысл. Летопись от 968 года сетует: "Невозможно было коня напоить на Лыбеди".

Рассказ о тогдашнем Киеве обрывался внизу страницы, не объясняя, что мешало коням пить из реки. Слишком крутые берега или сильное загрязнение воды? Усохни тогдашняя Лыбедь от сильнейшей жары, всё равно, каждая ямка в глинистой трясине быстро набиралась водой. В любом случае, проблема была новой, если удостоилась летописи. Саму реку местные жители знали задолго до этого инцидента.

— Видишь, как давно это началось? — возмущалась река-княгиня. — На кого я похожа?! Это я-то: "Лебедь белая, хороша собой…"? Или может быть: "Полноводна и чиста, как девичья слеза"? Не смеши мои камушки!