Лента

Лента мягко скользила по коже.

Нежно, едва касаясь, ныряла во впадину, кралась по ней, углубляясь все ниже и ниже, чтобы затем, послушно повинуясь движению руки, заскользить в обратный путь. Туда и назад. Вниз и вверх, неторопливыми плавными перемещениями целуя кожу. И кожа откликалась на ласку, покрывалась крошечными бугорками, тянулась к ней, затем, смутившись, слегка отстранялась, чтобы в следующую секунду прильнуть снова.

«Пожалуйста, еще!»

Безмолвный зов, разлитый прерывистым дыханием в горячем воздухе. Вырывающийся короткими вдохами, сочащийся из судорожного движения пальцев по простыне.

Пожалуйста еще! Этой сводящей с ума нежности, легких касаний, холодящего скольжения по пылающей от желания плоти, которое никто не собирается удовлетворять. Которое некому удовлетворять, потому что в комнате, кроме нее, никого нет. Только лента в ее руке, сияние звезд за окном и мерное гудение ночного города. И немного удовольствия, которое она может доставить сама себе.

Или, возможно, это будет не она. Возможно, это все-таки сделает он.

Лента, обвившись вокруг колена, побежала вниз по бедру. Минуя призывно открытую ложбинку, проплыла по отзывчивой округлости живота, добралась до холмика левой груди и приостановилась. Обернулась змейкой вокруг и замерла. Рука больше не управляет ей. Пальцы, выпустив ленту, стремятся к вершине, к темному кругу, увенчанному выпуклой вишней - кнопкой, на которою именно сейчас необходимо нажать. Ее нужно сдавить, сильно, чтобы побежал сок, вызвав резкую волну, которая прокатится по всему телу. Торс выгнется, и лента, шелковистой змеей, сползет с растревоженной груди.

Пальцы догонят ее, схватят и вернут назад. Танец шелка и кожи еще не окончен, еще много па впереди, взаимных сближений и отстранений, легких касаний, каждое из которых все сильнее раздувает огонь. Лента исследует все тело, будет гладить плечи и внутреннюю часть рук, обовьется вокруг шеи, немного сдавливая ее. Изучит ягодицы и бока, прочертит на них извилистые маршруты, вернется на грудь.

А затем пальцы крепко сожмут ее и заставят снова начать скользить, целенаправленно вниз, туда, где пульсируя от нетерпения, дожидается маленькая горошина - кнопка номер два. Крошечный бугорок, скрытый складками кожи, источник сладко-мучительного наваждения. Лента накроет его, спрячет, а затем медленно, очень медленно начнет ласкать.

Поглаживать. Окружать. Тереть.

Пока дыхание окончательно не собьется, ноги не разъедутся по краям матраса, а палец неудержимо нырнет вглубь.

Может, это не палец. Может, это его член: твердый, набухший, тоже разрывающийся от желания, которое, наконец-то, наконец-то, можно удовлетворить.

Горячая пелена неба опустится на поверхность земли. Они притянутся друг к другу, сольются, проникая, такие разные, такие взаимно необходимые. Лента, ненужная, лежит подле, их невозможно крепче соединить.

Он войдет в нее одним мощным рывком, на всю длину, до предела. Вожмется, и на несколько мгновений мир замрет. И они замрут вместе с ним.

Нет возможности быть еще ближе, но она изо всех сил прижимается к нему, млея от плотного соприкосновения кожи, от жадности, с которой ее охватывает крепкое кольцо рук. Ее нос упирается в его висок, она вдыхает его запах, зарываясь в короткою прядку волос. Бедра обнимают его ягодицы, мечтая, безмолвно умоляя, чтобы эти зоны не разъединялись никогда. Они не двигаются, растягивая наслаждение, ощущая, как там внизу формируются первые глубинные толчки. Ядро волнуется, появляются короткие, постепенно набирающие силу сотрясения, которые будут нарастать, пока все ни заходит ходуном, заставив тела выгибаться и дрожать. Столкновение тектонических плит, необратимый раскол ледников, яростное бурление океанской воды, сполох кометы и мощное извержение вулкана.

И умиротворение, жаркая наполненная тишина.

Пальцы ласково растирают влагу, оросившую край нижних губ. Это не пальцы. Это его плоть, чуть обмякшая, горячая, источающая божественный аромат совершившейся любви. Он ласкает ее, другой рукой промокая скомканной лентой крошечные капельки, выступившие в ямке на груди. Она обнимает его, удовлетворенная, счастливая, что наконец-то, наконец-то может его обнять. Ведет пальцами вдоль руки, гладит обнаженную спину, прижимается, зная, что не захочет отпускать.

Лента струится между тонких пальцев. Теплый воздух укрывает обнаженную кожу. Рядом, с двух сторон, темнота и тишина. И ночь, ласково глядящая в окно, желающая, чтобы однажды она осуществила свои мечты.

Пальцы держат ленту, один конец которой отпущен в пустоту.