Лепестки

Зверь

Сашка остановился на пороге и, мрачно оглянув квартиру-студию, признался сам себе: у Риты все еще есть ключи.

От кожаного дивана остались одни лохмотья. Поперек спинки кухонным ножом было вырезано вполне читаемо и даже без ошибок: «кобель». Нож торчал рядом – в пуфике. Щедрой рукой выброшенное из комода и шкафа белье лежало грудой по центру комнаты, политое, судя по запаху, шампунем, растительным маслом и поверху – штрих по велению широкой души художницы – щедро измазано кремом для обуви.

По счастью у Риты не хватило сил опустить встроенную постель – она только облила ее чем-то снизу, впрочем, не пахучим, и это было уже неплохо.

Отыскав в сети номер первой попавшейся клининговой компании, Сашка заказал срочную уборку и, в ожидании спасительниц в синих перчатках, принялся расставлять на места поваленную мебель. Грузчики прибыли даже раньше уборщиц – вынесли на помойку изуродованный диван и пуфик. Сашка сходил к соседям и занял у них пару стульев. В ближайшем магазине взял несколько комплектов постельного белья, полотенец и туалетной бумаги.

Зубами что ли Рита эту бумагу рвала – ошметки валялись по всей квартире, даже на шторах висели.

Сашка еще раз мысленно похвалил себя за то, что не женился на ней.

Проще всего было бы сменить замок, но… он дал Марине ключ.

Это было даже немного иронично: два ключа от его квартиры остались у женщин, с одной из который он готов был прожить всю жизнь, а с другой – едва не прожил. Решил быть честным. Видимо, и Рите надоело прикидываться адекватной.

– Что, получил от меня приветик, кобелина! Тварь! Потаскун! – Рита взяла трубку так быстро, словно сидела с телефоном в руках.

– Я так понимаю, ты не выбросила ключи. И, кстати, здравствуй.

– И тебе не хворать, козел. Видела я, ради кого ты меня бросил. Ради какой-то дурищи провинциальной, клуши…

Сашка почувствовал, как холодная волна прокатилась по спине и выстудила ноги. Если у Ритки еще осталась злость после того, что она сделала с диваном, она могла напугать Марину и Лизу, навредить им. Но как узнала?

– Цветочки ей таскает. В кафе водит. Детский сад. Меня ты что-то не особо куда водил. Только хренова кузня все время, кузня, кузня… Думала, круто, выйду за бизнесмена. А он мне… куй железо. Как бы твоей воспиталке кто морду не прижег. По неосторожности.

«Это она о Катьке», - подумал Саша с облегчением, и тут же рассердился на себя. Катя-то ни в чем не виновата, а с Ритки станется что-нибудь устроить.

– Рита, Катя – моя одноклассница. Мы друзья с детства. И она – совершенно не мой тип. Так что не позорься. Мы вроде бы по-хорошему с тобой расстались. Зачем это все?

– Хочу, чтоб ты знал, как мне больно.

– Больно или обидно?

– Один хрен.

Рита бросила трубку, и Сашка понял, что придется менять замок. Новый ключ он отдал консьержке, любопытной бабульке, которая уж точно не пропустит «новеньких», не доспросившись, зачем и к кому. Если никто не придет, бабульке было дано задание войти в квартиру и забрать из холодильника продукты. Сашка терпеть не мог, когда портится еда.

День пролетел в изнурительной суете, и домой он выехал поздно. Марина не брала трубку, зато консьержка позвонила и сообщила, что женщина с девочкой пришли, ключ она отдала, и все, как договаривались.

От сердца отлегло.

Пробка на выезде рассосалась довольно скоро. Уже совсем по-летнему теплый день никак не хотел гаснуть, и солнце, словно герой старой бардовской песни, все выглядывало из-за елей, подмигивало в лесных просветах, баловалось и не хотело ложиться спать.

Из кафе на заправке доносился аромат кофе, что он не удержался, вышел из машины. Пахло ветром и лугом, в траве стрекотал с самозабвенным восторгом кто-то с очень маленьким мозгом, в котором умещалась ровно одна мысль – «Как хорошо быть живым!» Песня оборвалась, из травы вылез тощий котенок с большими прозрачными ушами, в закатном солнце просвечивавшими красным, и большими зелеными глазами. В зубах страшный зверь держал добычу – так отчаянно певшего секунду назад кузнечика.

Котенок придавил его лапой и быстро с хрустом сжевал, зло оглядываясь. Заметил Сашку и засеменил к нему.

Сашка наклонился, погладил зверя по большим ушам.

– Так вот ты какой, маленький злобный вампир.

– Мя… - ответил зверь и попытался запрыгнуть ему на руки, но не преуспел и повис, смешно дергая задними лапами, на джинсах.

– Бросили ее. Вчера оставили. Даже заправляться не стали. Кошку вот выкинули и по газам, - с ненавистью в голосе сказал заправщик, вытирая о спецовку руки, чтобы взять кошку и отнести подальше от машин.

– А можно я заберу? – Сашка сам удивился собственным словам. Но подумал о Лизе, и о том, как ей понравится зверь.

– Учти, мужик, выбросишь, я узнаю. У нас тут на заправках все всех знают. Мне сразу передадут.

Сашка поклялся, что не выбросит, и заправщик принес картонную коробку и какую-то цветастую тряпку – постелить. Маленькое чудовище вырывалось и умолкло, только когда в коробку полетел толстый кусок вареной колбасы и отчаянно вонявшая рыбья голова. Проигнорировав колбасу, котевишна с хрустом принялся за голову. В машине тотчас завоняло свалкой у рыбозавода.

– Значит, ты кошка… - проговорил Сашка, выруливая с заправки. Мужик в спецовке помахал им вслед, и Сашка был уверен, что махал не ему. Котенок сердито посмотрел на нового хозяина, зашипел и с новой силой принялся грызть рыбью голову. Сашка вспомнил, как минимонстра слопала кузнечика.

– Я буду звать тебя Судьба.