Лепестки светло-розовой Вишни.

1 глава «Прошлое, стекающее по щекам алыми дорожками слез»

Гремят раскатами серые, словно свинец тучи. Вспыхивают то тут, то там яркие росчерки молний, в воздухе, пропитанном сталью и пеплом, сталкиваются в противостоянии крылатые воины, облаченные в доспехи. Сталь клинков, сабель, мечей пьет вражью кровь, забирает жизни. Залитые алым тела, со вспоротой броней, оголяющей растерзанную грудь, без души падают вниз, стремительно, преодолевая потоки воздуха. И в этой битве, последнем сражении, решающим судьбу народа, слышится восклик:

— Такэхико! Назад! — пробирается через грозу и бури голос, пытаясь дозваться до того, кто носит это имя. — Нет! — рычит глотка с надрывом, сходя на сип и кашель, — Нет! Такэ, нет! — все тише и тише доносятся до носящего имя слова, так как тело его, пронзенное насквозь, несется к земле. Потоки не поймать, облик дракона не призвать, падения не избежать, поэтому…

— А-а-а!

Вырывается у меня из глотки, опаляя жаром гортань, как только сон отступает и настает реальность. И когда происходит осознание, что я в настоящем, а не в прошлом, тут же накрывает с головой боль, унося в то самое, кровью залитое время. Тело скручивает судорогой, бьется в конвульсиях глазное дно, пустое еще с тех самых пор, напоминая о давности лет стекающей по щеке алой струйкой крови.

И как же хорошо, что в комнате я один. Сосед гостит у сокурсника, отмечает третий день сданные теоретические экзамены и предстоящий переход на последний курс. Услышал бы он меня и мой возглас, могли бы появиться проблемы и ненужные вопросы, а так, я простой мальчишка-маг, ничем особым не выдающийся. Средней руки лекарь, звезд с небес не хватающий. В перспективе на будущее — или сотрудник местной больницы, или лекарь группы быстрого реагирования, где пригодится даже такой средняк как я.

— Тао! — раздается стук в дверь, а с ним и голос соседа, явно в нетрезвом состоянии. Уж отличить его голос я могу, как и видеть, пусть и одним глазом, окутывающую голову ауру похмелья.

— Встаю-встаю! — ворчу я на соседа, поднимаясь с кровати, по пути убирая последствия ночного кошмара. Меняю повязку на глазу и стираю алые капли, все-таки упавшие на пижамную рубашку.

Ни к чему привлекать излишнее внимание. Ведь для всех моих знакомых, учителей и ректора академии, я — Тао Дор. Квартерон то есть на одну четвертую дракона Алого Пламени. Ребенок-сирота, такая же жертва войны, как и многие студенты академии, жители прилегающего городка и королевства, и всех тех, кто встал под знамя людей, дабы скинуть крылатых владык с небесных тронов.

— Тао! — обрадовался сосед, когда я открыл дверь и тут же сунул ему в руки склянку с похмельным зельем. — Ты мой спаситель! — дыхнул пока еще стоящим во рту перегаром, делая попытку обнять и взлохматить волосы, но я делаю шаг назад, и закрываю за ним дверь, отправляя туда, откуда пришел.

Сосед не спорит, а уходит, оставляя меня в одиночестве.

В чем весь смысл употребления алкоголя в таком количестве? Какая радость о того, что вечером хорошо, а утром плохо, что аж до рвоты? С чего, зная последствия, тянет на повтор из раза в раз? Не понимаю я людей, среди них живу почти пятнадцать лет, но так и не постиг бытие человеческое. Лишь верхние слои, а дальше топь, тянущая на дно без единого вздоха.

Честно, я пытался сойтись со многими сокурсниками, учениками своей параллели, даже со своим соседом, но бесполезно. Джек Росс — подающий надежды боевой маг молний, отпрыск какого-то барона, или графа, суть не важна, показал мне человечество со стороны избалованности и вседозволенности. Есть титул, статус, власть? Милости просим, дебоширь в свое удовольствие, пей, сколько выпьешь и даже больше, назначай дуэли и дерись, просто потому что захотелось, и спи с теми, на кого ляжет глаз и встанет член. И не важно согласие, лишь желание власть имущего.

На мое счастье, пристанище в академии, в городке Пато, Западного королевства Мартос — временное, вынужденное обстоятельствами, и продлится до тех пор, пока не будет получен документ с именем и статусом «мага-лекаря». Дальше, путь будет открыт, а границы государств стерты. До желанного документа, подписанного королем и ректором совсем немного. Доучиться этот год, пройти практику и следующий год, после которого пройдет распределение и свобода.

***

Рев грома! Раскаты бури! Треск, шипение и скрежет молний! Небо заволокло тьмой, а солнце окрасилось оттенками багрового. Отовсюду раздаются крики и воинственные кличи, призывающие стереть врага с лица земли, придав суду Всевышнего! Земля залита кровью, драконьей, человеческой, не важно. Поле бое усыпано поломанными, истерзанными, обожженными телами. Многие пронзены копьями, стрелами, какие-то покрыты копотью, некоторые располосованы когтями и разорваны клыками. В ушах стоит лязг металла о металл, магические всплески и взрывы, гомон разных голосов, сливающийся в один неразборчивый поток, вызывающий тошноту и головокружение.

— Такэхико! — но голос близкого нарушает гвалт, терзающий уши, как и приободряющий толчок в бок, с обещанием: — еще немного! Их осталось с сотню! Ха-ха-ха… — но смех, резвый, заливистый, резко стихает, на смену ему приходит хрип и жар, охватывающий тело, поглощая его целиком.

От кипящей крови подгибаются колени, тянет к земле, ссыхаются и сжимаются легкие, не имея и малейшего шанса вдохнуть и расправиться. А по щеке, обжигая, словно изначальным огнем, стекает густыми каплями кровь, забирая с собой и правый глаз, оставляя в глазнице багровый провал.

— Тао! Тао!

Пытаются до меня дозваться, тряся за плечо, видимо уже который раз называя по имени. Часто, когда ухожу в себя или воспоминания, отрешаюсь от мира и всех рядом со мной находящихся. Не слышу и не вижу, даже если это перед моими глазами. Как и сейчас. Мне что-то говорят, или спрашивают, а я не отвечаю. И лишь когда вижу обеспокоенный взгляд преподавателя, а так же чую стойкий запах своей крови, понимаю — снова открылась рана и стекают бордовыми дорожками слезы прошлого. Вновь привычным движением руки стирается со щеки и одежды кровь и накладывается повязка.