Лесничий

Лес упрямо отказывался кончаться.

Ноги двигались сами, словно преисполнившись презрения к глупой хозяйке и отказавшись далее ей подчиняться. Ну и ладно, отстранённо подумала Аня. Хозяйка не прочь отдохнуть.

Она хихикнула вслух, с любопытством отметила истерические нотки в голосе и продолжила размышлять в том же направлении. Взбунтовавшиеся ноги сами выведут её из чащи, прямо на полянку, где она оставила машину. Руки отвесят подзатыльник — пособирала грибы в лесу, курица городская — приготовят ужин и займутся делом. А там, глядишь, и мозг образумится — начнёт мыслить логически и не то что в лес, но и на очередное идиотское свидание бестолковую хозяйку не пустит…

Ноги всё же не вынесли ответственности, и Аня грохнулась на землю, уже почти не чувствуя, как сухие ветки обдирают коленки сквозь джинсы. Сердито всхлипнула. Слёзы, вопреки всем стараниям, потекли по щекам. Но не от жалости к себе — скорее, от злости.

Темнело. Неумолимо, по-лесному стремительно. Осины перешёптывались над головой, сплетничая о незваной гостье, и в шёпоте их звучало всё больше угрозы.

Кое-как приведя себя в вертикальное положение, Аня привычно проверила в кармане телефон; едва удержалась от того, чтобы вытащить его, бесполезную ерунду, и зашвырнуть в кусты — так же, как недавно поступила с полным ведром лесных грибов. Зябко повела плечами. Днём было жарко, и куртка осталась в машине. Джинсы, старые берцы и тонкая рубашка с длинным рукавом вряд ли защитят от ночного холода.

А значит, надо идти.

Но сделать первый шаг она не успела. Застыла, уставившись в просвет между деревьями.

Там, на пригорке, сидел заяц. Или кролик. Аня, выросшая среди серых городских стен, понятия не имела, в чём разница. Но в одном она была уверена: ранней осенью лесной зверёк не должен быть белым.

Чёрные глаза смотрели так внимательно и осмысленно, что ей ничего не оставалось, как махнуть дрожащей ладонью и произнести:

— Привет…

Зверёк повёл ушами, неторопливо развернулся и запрыгал прочь, вглубь леса. Потом снова замер, повернул голову вполоборота и уставился на Аню блестящим угольком глаза.

— Что? Идти за тобой?

Интересно, это нормально — разговаривать с лесным зверьём? А может, белячок — лишь плод воображения, сбой в работе вымотанного и перепуганного сознания? Если так, то уже не страшно и поговорить. Хуже не будет.

Заяц нетерпеливо тряхнул длинными ушами, сделал несколько прыжков к вставшей столбом девушке, затем развернулся, махнув коротким хвостом, и поскакал обратно в чащу.

— Ну… Ладно, — пожала плечами Аня и зашагала следом. — Будем считать, что ты добрый лесной дух. Недаром же белый. Ты уж выведи меня отсюда, а?

Через некоторое время, впрочем, она начала подозревать, что добрый дух был каким-то неправильным. Лес становился всё гуще, непролазнее: то и дело приходилось перебираться через груды валежника, пару раз на пути попадались едва различимые в сумерках русла ручейков, да и темнело очень быстро.

— Ну нет, — Аня остановилась перед очередной преградой из стволов и веток, опираясь о ближайшее дерево и пытаясь отдышаться. — Там же вообще не пройти. Я назад.

Заяц, обернувшись, сердито сверкнул глазами-бусинками и забавно заколотил по земле лапкой. Аня, не удержавшись, рассмеялась.

Да и какая уже разница…

Осторожно пригибаясь и перешагивая, а кое-где и карабкаясь, она продолжила своё безумное путешествие вслед за белым проводником. Джинсы, разорванные в нескольких местах, должно быть, приобрели весьма модный вид, а царапин по всему телу уже набралось столько, что понадобился бы целый душ из перекиси, чтобы соблюсти санитарию.

И только в очередной раз впечатавшись щекой в низко склонённую ветку, она осознала, что идти дальше стало совершенно невозможно — просто не видно. Наощупь опустившись на землю, она прислонилась спиной к стволу того самого дерева, что отвесило ей пощёчину, вытащила из рюкзака почти пустую бутылку, сделала экономный глоток. Закрыла глаза, пытаясь не думать о пробирающем до костей холоде. Представить, что на самом деле тепло…

Что-то закопошилось в волосах. Аня брезгливо стряхнула насекомое, не открывая глаз. Хорошо, хоть комаров нет. Наверное, спрей ещё действует. Хороший спрей…

Сквозь подступающую дремоту донёсся шорох листвы под мягкими лапками.

— Прости, зайка. Утро вечера мудренее, — сонно пробормотала она.

Самовнушение помогало: стало теплее. Словно бы согревающая волна полилась сверху, окатила макушку, плечи… Тёплое и светлое солнышко.

Светлое?

Аня разлепила веки. Не показалось — освещённые мягким тёплым сиянием, вокруг теперь чётко вырисовывались стволы и ветви деревьев, каждая травинка на земле. Под ближайшей кочкой белело, пробиваясь сквозь плотный ковёр полуспревшей листвы, целое семейство груздей. А ещё чуть дальше — недовольная заячья мордочка.

— Что…

Заяц фыркнул, закатил глаза (честное слово, закатил!) и, выразительно вертанув ушами, указал куда-то вверх.

Аня задрала голову.

— Она, она! — радостно взвизгнул светящийся комочек над головой. — Пришла, пришла!