Лукоморье. Порубежье. Часть вторая

Глава двадцать пятая

Марфуша помешала варево медным половником. Грибочки, подаренная людьми полба, травки и корешки разные. Самое время добавить очищенные лягушачьи лапки, еще несколько минут потушить, и ужин готов! 

Семейная жизнь сложилась с самого начала, лешак был внимателен, не скуп, очень нежен по ночам и сдержан днем. 

 Даже после светопреставления с ее, Марфушиной, ревностью, считал полностью виноватым себя, а Марфушеньку просто ангелом. Ведь могла обернуться и загрызть. Ну, или попытаться хотя бы. 

Марфа выглянула в окошко: и где бесы этого лешака носят?.. И замерла. Вокруг дома крутилась Варвара. Та самая Варвара, практически уличенная в попытке соблазнить и утащить на берег речного хозяина! 

Как так? С водяником, значит, не вышло, она решила у Марфы мужика скрасть? Марфуша перехватила приснопамятный половник, потушила тлевший под котлом торф и тихонько вышла наружу. 

Варвара на самом деле ни в малой степени не помышляла о чужих мужьях вообще, о лешаке так и тем более. Привело ее к семейному гнездышку всё то же любопытство. Намедни старший сын говорил, что случайно наткнулся в лесу на заимку, с виду — как охотничью избушку. Но внутри странную очень. В избушке против обыкновения не было ни припасов, ни дров — наоборот, всё было тщательно убрано. И даже листьев прошлогодних накидано, чтобы создать впечатление, что не было тут никого и ничего. Но Макар-то — сын своей матери и любопытство унаследовал от нее в полной мере. И, обсмотрев всё основательно, сделал вывод, что в избушке живет кто-то, тайно. 

Варвара по уму своему женскому ни о каких врагах подлых не подумала, а подумала о каком-нибудь поклоннике, который тут какую-нибудь девку поджидает. Или бабу. 

 И не дайте боги, ее дочь. А то будет вон как у Катерины-обозницы —  свадьбу дочери на Купаву справят! 

То, что свадьба ее же сына на тот же срок намечена, Варвара даже не подумала. 

Обойдя лешачью избушку, Варвара гнездышко молодоженов, конечно, не увидела, но вот прям чуяла, что что-то тут не так! Ах, как бы узнать доподлинно? И не придумала ничего умнее, чем обратиться к лешему. Достала курник припасенный, положила на пенек и стала читать заговор: «Царь лесной, батюшка лесовой, на зов мой откликнись, на зов мой приди, с добром ко мне явись, мене, женке Варваре, покажись». 

Лешак конечно, слыхал это, да и курник пах ажно на весь лес, но «царь лесной» сдержал себя усилием воли и отсиделся в кустах. Он женат. Женат, и точка! 

 Не показалась и Марфа, скрывающаяся в кустах с противоположной стороны, сжимая в руке надежное орудие вразумления. 

Так и простояла Варвара без пользы, развернулась да пошла восвояси, а семейство леших разными путями — домой. 

Первой пришла Марфа, разложила варево по берестяным плошкам, травками присыпала, тут и муженек пожаловал со свежеиспеченным курником. Добытчик! Ужин в семье «лесового батюшки» прошел в теплой атмосфере. 

Марфуша думала о том, какого все-таки славного мужика себе отхватила. И гордилась этим. 

Леший думал, какой он все-таки пригожий мужчина, оказывается! Вон как за ним бабы бегают! Но он женат! Он кремень! И посмотрел на медный половник. 

 **** 

Месяц червень выдался переменчивый. То жара стоит, то ветер холодный подует, то тучи небо заволокут, то теплый ветерок повеет. Неизвестно, что ждать от погоды. 

Ватага сорванцов собралась знатная: Тимур с Русланом, Всемил, Даян, Первак со Вторушей, и даже барычи Ольсены, Олег да Игорь, в стороне не остались. А как же тут устоять — принести домой собственноручно добытого зайца? Или даже гуся подбитого? 

— Ты руку-то, Олежа, отпусти, что ты вцепился в ремень, как дэв в душу? 

Тимур потряс старшего Ольсена за плечо. 

— Легонько раскручивай, легонько, а то камень улетит прямо тебе в лоб. 

Метать камни пращей оказалось увлекательное занятие, впрочем, как и многие другие мероприятия, организованные подрастающим поколением. 

За какой-то месяц Тимур с Русланом подружились со сверстниками, научились гладко говорить на местном наречии, ходить по лесу неслышно, познакомились с местными духами, или, как их тут называют, кромешниками.  Друзья же переняли науку ловко держаться в седле, владеть пращей и изощренно ругаться неприличными словами на хазарском. Собственно, с этого изучение языка и начинается. 

Олег хмурился. Никак у него не выходило с пращей управиться. Даже младший, Игорь, своего первого зайца подбил, а вот ему никак сия наука не давалась. И обидно-то как! Глаз у него зоркий, далече всех Олег видит и с мечом, правда деревянным пока, уже управляться умеет, отец учит, а вот эта праща… 

Компания тем временем переключила внимание на другое:  Первак оборачивался. Это ж диво какое! Только что отрок стоял, и тут на тебе, медведь-пестун!  Перваку-то в радость и себя показать, и потренироваться ипостась контролировать. 

Перевертыш повел носом, нахмурился. Поднялся на задние лапы, принюхался еще и быстро вернулся к человеческой ипостаси. 

— Дымом пахнет. Костром. Олежа, смогешь на дерево взобраться? Повыше. Да поглядеть, что там за дым с того берега идет? 

Олега дважды просить не пришлось, парень быстро по сосне вскарабкался, вот и он в чем-то удалец! 

Спустился Олег очень серьезный и встревоженный. 

 — Люди там. Много. Костры жгут. Лагерь ставят. Не караван торговый.  Не обоз. Война, что ли, пришла? 

 Отроки переглянулись. 

— Бежать надо поскорее в крепость, до воеводы, да в город, до старосты. Вы, Булатовы, на ногу самые скорые, бегите вперед, упредите там! А мы следом поспешаем! И как же так? Не углядел никто? 

Тимур с Русланом вмиг сорвались с места, только босые пятки засверкали. 

Руслан бежал изо всех сил, слышно было, как сердце о ребра колотится, но всё равно сильно отставал от братца. Еще, еще рывок, еще усилие. Там сестра, добрый купец Костя с его смешной матушкой, ехидный дэв Корогуша и еще много-много добрых людей и нелюдей.