Лето

Лето

- Юли, Юли, ну идём купаться! – тормошит меня младшая сестрёнка.

- Холодно ещё, - невнятно бормочу в ответ. Tак не хочется выныривать из сна! Тёплое сено пахнет мёдом, в сарайчике царит мягкий полумрак. Тело жаждет покоя и отдохновения. Вставать не хочется, нет.

- Не холодно. Солнце высоко! Пойдём, а? – ноет Руся и водит колючим колоском по моей щеке. Отмахиваюсь, чешусь, а юная проказница смеётся.

- Когда ж тебе исполнится десять, наконец? - ворчу, вздыхаю, просыпаюсь. Сажусь. Из щели в стенке бьёт яркий луч. Больно! Отворачиваюсь и тру глаза, из которых градом текут слёзы.

- Совсем скоро! – важно отвечает малышка.

Но пока ей всего пять, и одну не отпускают к Озеру, хотя нет в округе равных ей в искусстве плавания. И имя сестрёнке дали в честь водного духа, феи Русалии – очень почитаемой в поселении.

День действительно тёплый. Даже жаркий, но не слышно стрекотания кузнечиков в траве, птицы притихли, - природа словно замерла в ожидании. Вдоль стволов деревьев струится нагретый воздух, слегка размывая их очертания – первый признак надвигающейся непогоды. Однако, небо пока ясное, чистое. До дождя ещё есть время, и мы с Русей успеем сбегать к Озеру.

Малышка, радостно повизгивая, несётся сквозь травы, едва касаясь их босыми ногами. Или вообще не касаясь. Она взмывает над атласными кисточками тростника, которые щекочут маленькие розовые пятки, оставляя на них блескучую пыльцу. Я пробую бежать так же легко, но стебли сминаются, хрустят под ступнями, и за мной остаётся длинная прореха через всю поляну.

Вдобавок солнце, слишком уж яркое, не даёт открыть глаз. Приоткрываю их лишь на миг и ориентируюсь по ослепительному мгновенному отпечатку где-то там, внутри головы. Разиня! Потерял повязку в сарае с сеном! Мучайся теперь. Пока не наступят сумерки.

* * *

На солнце набегает тучка, облегчая моё положение. Сквозь ресницы смотрю, как Руся, на ходу выскальзывает из платьица и ныряет в воду, совершив головокружительный прыжок с берега. Для меня вода слишком холодная, поэтому сижу на нагретом камне, покусываю сладковатую травинку и наблюдаю, как сестрёнка рыбкой плещется в волнах. Мокрые волосы девочки из серебристых стали голубыми и невесомым шлейфом тянутся за ней из прозрачной глубины.

Вокруг Озера бурлят облака, скрывая границы, но я знаю, что тянется оно на десятки миль. Иногда, в особенно засушливые годы, оно укорачивается – часть плотной воды у кромки разряжается в мелкую пыль, а то и вовсе превращается в белую мглу. И Озеро отступает от берега. Допрыгнуть до него становится трудно. Таким, как я. Руся же наоборот, говорит, что нырять сквозь облака необыкновенно приятно и здорово. Только ей редко это разрешают. Но вот исполнится десять лет и тогда…! Может, она вообще уйдёт жить в Озеро? Не удивлюсь.

В особо ясные ночи сквозь толщу воды можно увидеть звёзды. Те, что внизу. Ночью вода тёплая! Осторожно перебираюсь туда с берега по натянутому над бездной канату, лежу на зыбкой поверхности… Звёзды сверху, звёзды снизу, - меж ними, посерёдке, я, как господин всея Вселенной. А над нашим посёлком сияет радужная дымка живых огоньков. Они то висят неподвижно, то стремительно перемещаются вверх-вниз, как искры из костра. И призрачными контурами сияют деревья на фоне ночных небес, наши дома с покатыми крышами, - и всё словно тихо плывёт сквозь космос. Руся не видит этой красоты, потому что в отличие от меня не обладает ночным зрением. Зато мне не дано летать, плавать и жить в воде, как в родной стихии.

* * *

Кажется, задремал, потому что неожиданно сестрёнка прохладной ладошкой хлопает меня по плечу.

- Тебя зовёт падре Лорис.

Руся уже одета, высохшие волосы заплетены в длинную косу. Хм! Сколько же я проспал?!

На небе громоздятся белые тучи, переполненные влагой, но всё равно ещё слишком ярко.

- Проводишь?

- Конечно.

Малышка берёт меня за руку. Бреду за ней, не открывая глаз, на ощупь. Здесь не пробежишься, как сквозь травяное поле, отдыхающее от вспашки и посевов. (Отец говорит, даже косить нельзя, давая земле сезонную передышку – сама знает, что вырастить для пополнения собственных же запасов питательных соков). Здесь множество мелких камней и огромных валунов, покрытых чёрными корочками мха, который превращается в мягчайшие зелёные островки при дожде.

Возле нашей маленькой церкви яблоневый сад. Ветви гнутся под тяжестью плодов. По их тонкому сладкому аромату я определяю, что мы пришли.

- И благодарим тебя, всемогущий, за дарованное изобилие, за жизнь, которую… которую… - священник бубнит под нос, сочиняя очередную молитву, которую на ежевечерней службе все мы будем распевать хором во славу Создателя.

- Добрый день, падре. Вы хотели мне…

- Да, Юлиан, - он с кряхтением поднимается, уходит ненадолго, а потом вкладывает в мою руку что-то мягкое.

О! Моя повязка! Цепляю её на голову и с облегчением открываю глаза. Наконец-то смогу нормально смотреть! Шелковистая ткань слегка меняет цвета, и чуть-чуть искажает перспективу, но я привык. «Как ты сквозь неё видишь?! – удивилась однажды Руся, примерив мою защиту от солнца. Беспомощно поводила вокруг себя руками. – В жмурки хорошо играть!» – «А как ты летаешь?» – парировал я. – «Это же совсем другое! Это легко и просто!» - «Вот именно. Легко и просто».