Лето в деревне

Лето в деревне

          Проводить лето деревне для Ваньки Смирнова было сущим наказанием. В то время, как другие пацаны плескались в речке в свое удовольствие, он вынужден был окучивать картошку. Когда сверсники гоняли мяч на школьном дворе, Ванька, словно раб галерный, поливал огород, таская воду ведрами из колодца. Хотя в деревне был давно уже водопровод, и все пользовались шлангами и оросительными системами. 

           Бабка Анисья же не признавала никаких достижений цивилизации и использовала Ваньку как тягловую силу. У нее не было ни шлангов, ни брызгалок, ни даже телевизора в доме. Один лишь допотопный радиоприемник, как те, что существовали во время Великой Отечественной. Ванька видел такие только в кино про войну. 

            Каждое утро, едва рассветало, бабка поднималась с кровати за печкой и начинала ворчать. Тем самым будила и Ваньку. То ей не нравился вид из окна, и внук просто обязан был вымыть окна в горнице. То цветы под окном пожевала корова соседки Ефросиньи. То Васька, кот Рябовых , вытоптал и пожрал все огурцы, оставив на плетях лишь жопки. 

            Ванька уныло мычал спросонья, накрывался с одеялом с головой и прятал голову под подушку. Но бабка, словно нарочно, крутилась возле него в светлой горнице и бубнила над ухом: 

          — Котлет нажарить рыбных хочу, да картошки намну. Ты ведь любишь котлетки? — посмотрела на внука из-за плеча, отогнув одеяло

            Ванька рыбных котлет никогда не любил, стоило бабке Анисье заикнуться о них да начать разделывать щук,  он старался бежать подальше от дома. Но сегодня, ни то звезды встали не в ту позу, ни то сам Ванька упустил этот момент, как бабка сграбастала его за шиворот и за гудела над ухом своим старческим с хрипотцой голосом:  

         — Сходи на реку, налови щурят. Удочки в сарае. 

           Ванька обреченно вздохнул и вышел на крыльцо. 

          "Весь день насмарку!" — думал он, шагая по двору и заворачивая за угол дома к сараю.  Навстречу, гордо вышагивая, топал любимый бабкин петух Аркадий. Он жил у бабки в сарае, сколько Ванька себя помнил. Куры менялись с завидной периодичностью, а Аркадий по-прежнему вышагивал по двору. 
Злой на бабку и на весь белый свет Ванька наподдал петуху, за что был  сильно клюнут в пятку, после, разозлившись еще больше, пнул жбан с вишневой наливкой, выставленный Анисьей на солнце,  схватил удочки, наживку, заготовленную загодя, садок для рыбы и отправился на реку. Того, как открылся жбан, как вылилась наземь наливка и как Аркадий, скосив желтый глаз, подобрался к вишне Ванька уже не видел. 

****
            Деревенские мальчишки Ваньку особо не жаловали, считали занудой и не от мира сего. Лишь только Васька Лунев, внук Ефросиньи из дома напротив, знал его настоящего: доброго, отзывчивого, но почему-то обделенного любовью. Вот и сейчас он остановился на противоположном берегу речушки и с жалостью смотрел на закидывающего удочку Ваньку. 

         — Эй, Смирнов! —  Лунев махнул рукой, обозначая свое присутствие. — Идем с нами, купаться. 

          — Я не могу, бабка Анисья за рыбой послала. Велела щурят наловить. 
Васька постоял еще пару минут, размышляя  и, развернувшись, зашептался с пацанами. Те собрались гурьбой вокруг него, что-то обсуждая и размахивая руками, затем натянули кто штаны, кто трико и, похватав удилища, отправились  к подгнившим, покосившимся мосткам через речку. 

             Они шумной ватагой пересекли мост и расположились вдоль берега, друг за другом, отчаянно галдя и хохоча. Ванька же с укором глядел на них: — Всю рыбу распугаете, ироды! — ворчал он, спустя полчаса, собирая удочки. Но мальчишки шумно и с восторгом раз за разом вытягивали кто щучку, кто красноперку, кто пескаря, кто ерша, на зависть Смирнову, сидевшему уже который час с одним маленьким щуренком в садке.

            — Вань, ты куда? — Васька нетерпеливо поерзал и, бросив удочку, вскочил на ноги. 

            — Чуть дальше уйду. От вас никакой поклевки, только убыток один, — пожаловался он, подхватывая удочку и садок. У него еще осталось немного наживки и до полудня рыба будет клевать, а когда придет дневная жара, уйдет в глубину.

           — А ты знаешь, что у нас в реке русалки водятся, — Решился Васька привлечь его внимание и хоть так не дать уйти. 

            Наивный Ванька верил во все подряд: в леших русалок, домовых, да даже в черта лысого готов был  поверить, лишь бы его приняли в компанию. Но сейчас, не настроенный  верить, он поглядывал то на покачивающийся в воде поплавок на удочке соседа, то на Ваську. 

           — Врешь ты все! 

          — А вот и нет, — нахмурился Лунёв — Они вон там, за камышами живут, — указал за скопище тростника справа. 

            Ванька неверяще перевел взгляд в указанном направлении. Ему до чертиков хотелось увидеть русалок, но поверить просто вот так голословно, когда нет никаких доказательств и свидетельств он не мог.  

            — Стоит только желание загадать, сразу исполнится, — уговаривал Васька, словно пытался поймать на крючок.