Ли

Ли

Привет, Ли!

Привет, милый дружочек мой.

Что же ты пишешь мне такие грустные письма, а потом исчезаешь? Нам так много надо говорить! Сколько месяцев мы не виделись? С весны считать, так полгода. Я тоже отовсюду удалился, только рабочую почту оставил и эту почту, нашу с тобой. Это уже третье по счёту письмо, на предыдущие два ты не ответила. Я уже начал беспокоиться, но Марианна, да та самая, толстая наша Марианна, донесла, что ты жива, здорова, только грустна и будто растеряна, пьёшь чай каждое утро, голый чай без всего, читаешь какую-то толстую книгу. Ну так вот, Лишенька, моя, у меня выдалась целая неделя пустоты, и я решил ехать к тебе. Только что взял билет. Давай-ка. Надо развеяться и тебе, и мне. Сядем в твой красный гольф и покатим к Северному морю. Вина возьмём белого, покутим. Пиши мне, что думаешь. Или не пиши. Я через три дня буду у тебя.    

Твой, Во.

Да, я действительно читала толстую скучную дурно переведённую книгу. Я уже давно отложила, беру её на завтрак в кафе, открываю, делаю вид, что читаю, чтобы не приставал никто, хоть Марианна неохватная, как она протискивается между столиков и ничего не рушит? хоть какой-нибудь мистер, тут завёлся ещё один завсегдатай, похожий на писателя, долговязый старик с блокнотами и карандашами, музейный тип, разве кто-то теперь пишет от руки? Он пишет и смотрит на мои руки, на мои ноги. Взгляд у него холодный, но не неприятный. Однажды мы встретились глазами, и он больше не смотрит на меня. Это немец. Я почему-то решила, что он немец или во всяком случае неместный. Может и вправду писатель. К чёрту его. Миленький Во! Ну какое вино? Я же на таблетках. Ты не в курсе? Да опять. Да, я знаю, ты будешь сердиться. Поэтому я тебе ничего не скажу. Раз ты намереваешься явиться ко мне через три дня, то завтра меня уже здесь не будет. Соберу только самое необходимое, ключи оставлю Марианне. Пусть раз в неделю заходит вытереть пыль. Куда же я поеду? Есть одно местечко. Страшно дорогое. Страшно! Но благодаря тебе, милый мой Во, могу себе позволить. Я должна кое-что решить, кое-что очень важное. Не тревожься. Никаких глупостей. Когда-нибудь мы увидимся, наверное, нескоро. Не в этом году, так чувствую.

Ли смахнула экран, отложила телефон. Уже полдень? Нет, всего только десять. Солнце на улице. Ну что ж, надо собираться. Что же ему ответить? Надо всё-таки оставить какую-то записку что ли. В кафе Ли увидела немца. Разложился на весь стол. Блокноты, карандаши, кофейник, газета. Доброе утро, Марианна! Да, будь добра. Чай и ничего к чаю. Сэр? Ли обратилась к немцу. Старик, подойдя ближе Ли вдруг разглядела насколько пожилым был этот господин, господин-карандаш, он похож на карандаш. Лучше было бы обратиться, герр? Да, мадам. Уи? Он ответил по-французски? Боже, какой промах. Сэр, вы не могли бы одолжить мне один из ваших карандашей, да-да, один из этих пенсилов, смешное словечко, и листок бумаги. Мне нужно написать письмо. Какие у него прозрачно-синие глаза! Старик улыбнулся, протянул карандаш, и вырвал из блокнота листок, листок плотной желтоватой бумаги в линеечку. Такого достаточно? О, да! Спасибо! Карандаш, красный с простым грифелем, с золотой надписью. Красивый карандаш. Карандаш можете не возвращать. Ли хотела спросить: вы писатель? Но не спросила. Довольно кокетства на сегодня. Марианна удивлена. Ставит чай, спрашивает: как вы, дорогая Натали? Марианна, я сегодня уезжаю. Оставлю вам ключ и записку для одного человека. Он сюда явится на днях и будет спрашивать обо мне. Вы его знаете. Он звонил вам, писал, спрашивал обо мне, да? Ладно. Неважно. Марианна явно озадачена, но кивает. Да, конечно, я всё сделаю, передам, за квартирой присмотрю. Будьте покойны. Ли охватывает странное волнение, она не любит этого волнения, ещё чуть-чуть и пальцы начнут дрожать. Не допивает чай, прощается с Марианной, прощается с немцем или французом, писателем... Вы писатель? Она всё-таки решила спросить. Старик улыбается, но ничего не отвечает. Ли улыбается в ответ и выходит на улицу, в солнце.

Какое сегодня солнце!  

—

Два года назад было всё: надежда, мир вокруг, друзей весёлый круг и даже нечто похожее на любовь, влюблённость, роман, а теперь всё исчезло. Ничего нет. Пустота и не за что зацепиться. Ли вышла на балкон, закурила и начала мысленно писать письмо Во. Хочешь, я опишу тебе дом? Я знаю, ты помнишь, но хорошо ли ты помнишь? Вот я стою на балконе розового пятиэтажного особняка 1888 года постройки. На первом этаже кафе «Марианна» и нотариальная контора. В доме расположены апартаменты под сдачу внаём. Сейчас больше половины апартаментов пустуют. Моя квартира — это большая гостиная и очень маленькая спальня. И балкон. Я живу в третьем этаже. Живу здесь уже два года. Это ты нашёл мне эту квартиру, Во. И этот город и эту квартиру. Сначала ты приезжал раз в неделю, почти каждую неделю. Мы гуляли, ужинали и любили друг друга. Потом ты перестал приезжать, потому что... да я знаю почему. Мы оба пришли к заключению, что лучше бы нам стать снова друзьями, хотя это вряд ли возможно. Скорее всего постепенно мы превратимся друг для друга в прошлое. Так уже и есть. С весны. Или ещё раньше? У меня выдалось совершенно пустое и страшное лето. Я снова начала пить таблетки. Я понимаю, что больше не могу находиться здесь. Квартира оплачена вперёд до конца года. Сейчас октябрь. В общем, я не могу и не хочу больше оставаться здесь. Я поеду в одно странное и далёкое место, не скажу какое. Почему я вообще говорю с тобой, Во? Потому что мне больше не с кем говорить.