Liars in this hospital for souls

Liars in this hospital for souls

Дни — желание смерти,
Поиски выхода, как охота на ведьм.
Я бессилен…

И слабый, и сломленный,
Сядут в круг и не скажут ни слова.
Мы бессильны…

Ведь все мы одиноко идём по пустой лестнице,
Безмолвные залы, безымянные лица.
Я бессилен…

Вся моя жизнь — один большой эксперимент, хотя… сложно судить, когда помнишь только последние два года, но что-то подсказывает, что и до отправления в Лабиринт нас за ушком не чесали.

Хреново не помнить прошлое, хреново не помнить друзей (а были ли они у меня там?), хреново не помнить свою семью, хреново, когда ты живёшь в огромной ловушке с ужасными монстрами. Остаётся только надеяться, что однажды загадка Лабиринта будет разгадана, и ты вырвешься на волю, наваляешь Создателям… Вот же ж кланк, я что, начал говорить как Минхо? Не важно, главное, что когда всё это случается: Лабиринт позади, вы спасены — ты узнаёшь, что домой не попадёшь, весь мир превратился в одну здоровенную кучу кланка, а «спасение» — ещё один спектакль; вы по-прежнему пленники, никуда не сбежали и вынуждены дальше участвовать в экспериментах ПОРОКа, чтобы получить лекарство от Вспышки, которой вас всех намеренно заразили. И выбора нет, приходится принять условия игры, потому что от одного только взгляда на шизов в твоей голове начинает биться одна-единственная мысль: «Я не хочу стать одним из них», а в душу закрадывается липкий страх, что никакого лекарства нет, и ПОРОК будет гонять вас как лабораторных крыс, пока все глэйдеры не сдохнут, и это будет единственный выход из бесконечного Лабиринта.

Хреново, когда узнаёшь, что на месте предполагаемого Убежища ничего нет, а потом появляются монстры и шинкуют твоих друзей, а выживших забирает ПОРОК, и снова это ощущение (предчувствие?), что ничего хорошего впереди не будет, а потом вам говорят, что лекарство не создано, вы снова нужны для каких-то адских манипуляций с мозгами и что… у всех есть иммунитет к Вспышке, кроме тебя. Сперва не хочется верить: ПОРОК уже столько лгал и теперь запугивает опять, чтобы заставить лечь на операционный стол. А потом понимаешь, а на фига им в этом лгать? Ведь, как там говорили, для чистоты эксперимента нужна контрольная группа? Вот ты и оказался в ней и теперь понимаешь, что хэппи-энд действительно отменяется.

Все эти поиски выхода были бесполезны, а каждый грёбанный день в Лабиринте и Жаровне, смерти друзей сломали тебя, и ты бессилен, мы всегда были бессильны.

***

Все хотят попасть в Рай,
Но никто не хочет умирать.
Я больше не могу бояться смерти,
Я пережил смерть так много раз.

Когда человек говорит, что не боится смерти — не верьте ему. Все боятся её. Почему? Наверное, потому что никто не знает, что ждёт нас там, за гранью. Кто-то считает, что это выдумки, и мы просто перестаём существовать, а кто-то верит в Рай и Ад, и все стремятся попасть в первое место, вот только умирать не торопятся, а я… Я больше не боюсь смерти, не могу бояться, потому что уже умирал. Полагаю, что своей первой смертью можно смело считать, когда мне стёрли память и бросили в Лабиринт, логично ведь, разве нет? Вторая моя смерть — неудавшаяся попытка суицида, уже тогда я знал, что ничего хорошего впереди не будет, и просто не мог торчать в этой клетке. Да, это поступок слабака, но я бы посмотрел на вас, оказавшихся на моём месте. Третья — когда Алби с Минхо не успели вернуться до закрытия Врат, а тут ещё этот Шнурок вздумал геройствовать. Вы спросите: «Какая же это смерть?» Да, я не умер, не получил новых травм, но когда Врата захлопнулись, оставив моих друзей на всю ночь в одной ловушке с монстрами, я понял, что какая-то часть меня осталась там, в Лабиринте вместе с ребятами. Не поймёте, пока сами не пройдёте через это. Четвёртая — когда Томми и Кейтлин лежали в Хомстеде, искусанные гриверами. Ладно этот Салага, которого вечно тянет куда не надо, но она-то зачем бросилась в это месиво?! Тогда я почти всё время провёл у её кровати, и когда мне казалось, что она перестаёт дышать, чувствовал, как моё сердце замирает. Эта девушка стала для меня не просто другом, она была чем-то большим и заставила поверить, что мы выберемся из этого кланка, и впереди нас ждёт светлое будущее. Наше будущее.

Этот список смертей можно продолжать и дальше, но кому будет интересно слушать полусбредившего шиза? Хотя меня и сейчас никто не слушает, это всё в моей голове, и я разговариваю сам с собой, и да, я — шиз, пора бы это признать. Уже сейчас чувствую, как только от одного самодовольного вида Крысуна во мне закипает ярость, но это в данный момент я готов перебить весь ПОРОК, а что будет потом? Начну кидаться на своих друзей? Нет, не хочу этого, не хочу, чтобы они видели, в какого монстра я превращаюсь, не хочу подвергать их опасности. Я должен умереть. Я готов умереть.