Лихоловы

Глава 13

Лада затравленно оглядывала заросли вокруг и бормотала, похоже, сама этого не замечая:

— Подожди, подожди, надо подумать…

Но думать было нечего. Красным флагом шелковый лоскут реял у них над головами, однозначно указывая путь к последнему испытанию. Наверное, весь запас страха Ксандер уже истратил там, на полной чудовищ и убийц поляне, потому что при этой мысли не ощутил ничего, только откинул барабан револьвера. Одна пуля осталась, всего одна. Маловато против магии.

Он посмотрел на Ладу.

— Я с тобой иду, — не дав ему сказать ни слова, выпалила она.

Ксандер не стал спорить, уже зная, что это бесполезно. Вместе они сошли с Костяного тракта и вновь углубились в лес. Бледный свет заходившего над лесом солнца через несколько шагов задушили густо переплетающиеся деревья. Никаких признаков чьего-то присутствия не было: ни движения, ни звука, кроме птичьих перекличек, ни проблеска пламени факела или костра.

Оглушительно треснула ветка, зашуршали листья — Лада споткнулась и застыла, ухватившись за дерево. В полумраке блестели ее широко распахнутые глаза. Ксандер тоже замер рядом с ней, напряженно ожидая, но ничего не случилось, никто не бросился на них из-за деревьев на этот предательский шум. Он не заметил, кто первым потянулся к другому, когда вдруг оказалось, что они взялись за руки. В последние секунды перед встречей с неведомым ужасом теплое, неодинокое ощущение ее подрагивающих пальцев в своей ладони было спасительнее и волшебнее любого гремучего серебра.

Собравшись с духом, они продолжили путь. Далеко идти не пришлось. Спустя всего несколько десятков шагов между деревьями впереди забрезжила тусклым проблеском вечернего света прогалина. И там, на земле, виднелся неподвижно лежащий силуэт, красный на черном и сером.

Ксандер и Лада бросились вперед.

Она лежала в озере сухих листьев, скорчившись, обхватив руками плечи и живот. Задубевший от замерзшей дождевой мороси плащ жесткими складками, будто створкой огромной раковины, прикрывал ее тело. Ветер колыхал выглядывавший из-под плаща рваный алый шелк, и это было единственное движение в этом новом, пугающем портрете.

Ксандер упал возле нее на колени.

— Анника, вы живы?

Она шевельнула губами, совсем синими, потрескавшимися, как стекло на ее окне. Ксандер с изумлением понял, что это улыбка.

— Ты пришел, — прошептала она. — Милый… А я уже почти не надеялась…

Ксандер перестал понимать хоть что-нибудь. Она говорила и смотрела на него так, будто именно его и ждала, будто они были знакомы, и в дурмане собственного изнеможения и шока он почти поверил, что и сам знал ее, но каким-то неведомым образом забыл.

— Ваш похититель, он здесь? Он прячется? — Голос Лады заставил его очнуться.

Анника заозиралась, широко раскрыв глаза, но стоявшую за ее головой Ладу ей было не видно. А та ведь права, сейчас было не до всего этого, нужно было убираться отсюда поскорее, доставить Аннику к человеческому жилью, к врачебной помощи. Ксандер хотел было поднять девушку на руки, но та с неожиданной силой его оттолкнула.

— Подожди, подожди… — Речь ее сделалась торопливой, бессвязной. — Прошел сквозь сталь звонких клинков, сквозь пламя, чрез бездонный ров… Оставил горы позади, и все в крови его следы…И вот... Из-под земли в кольце из змей пред ним явился чародей.

За спиной Ксандера что-то хрустнуло. Рывком обернувшись, он дернулся встать, защищаться, но никого не увидел. Раз за разом он обегал широко распахнутыми глазами лес вокруг, но нигде не было ни движения. Чародей, похититель, злодей не появлялся. Они все еще были здесь одни.

Анника все говорила, быстро, сбивчиво, словно боясь не успеть:

— Говорят о ней все, да вот мало кто знает, для нее лишь живут, за нее убивают...

— Молчите, не бойтесь, теперь все будет хорошо, мы вам поможем, — успокаивающе шептала Лада.

Ее голос возымел ровно противоположное действие: Анника нахмурилась, глаза ее вновь забегали по сторонам в попытке увидеть говорящую, но сил обернуться у нее не было. Плащ сполз от ее движений, и Лада вдруг вскрикнула. Ксандер перехватил ее взгляд: на платье Анники, на левом боку и на животе, виднелись темные высохшие пятна. Не требовалось помиранцевых чернил, чтобы понять: это кровь.

— Что с вами, куда вы ранены?

Анника не отвечала, все бормоча обрывки своей непонятной песни или стихотворения и то улыбаясь, то кривясь от сухих рыданий. Ксандер сбросил с нее плащ. Левая рука ее была неумело перевязана лоскутами платья, а из-под них виднелся едва затянувшийся длинный шрам. Прямой и ровный, багровый на белом — шрам не от укуса, не от звериных зубов. От пореза.

Кровь на белом березовом стволе, удобно кривом, выбранном среди всех окрестных деревьев, чтобы страшный след этот сохранился, не остался ненайденным… Ксандер сидел, парализованный догадкой, а в мыслях его раскручивалась цепочка всего их расследования, и звенья в ней наконец-то соединялись верно.

И безумно.

— Нужно скорее огонь, согреть ее, — Лада сгребла в кучу обындевевшие листья, но тут же бросила это дело, посмотрела по сторонам. — Здесь есть ведь люди, хоть какая деревенька, нужно отнести ее под кров! Городище недалеко ведь должно быть!

— Поздно, — неожиданно ясно и спокойно сказала Анника. — Я ждала слишком долго.

Взгляд ее соскользнул с лица Ксандера на что-то позади. Он оглянулся и вздрогнул. Куст напротив был усыпан мелкими красными ягодами, похожими — только похожими— на шиповник. Это же сок у нее на губах, понял Ксандер. Она съела помиранцевы ягоды. Покрытая трупами птиц поляна встала у него перед глазами, и он пробормотал:

— Она умирает.

Лада замерла, глаза ее изумленно распахнулись.