Лик архистратига или огарок темноты

Глава 1

ЛИК АРХИСТРАТИГА[1]

или огарок темноты

(криптографический детектив)

…Невозможно соединить в себе знаменитую

«мудрость змия» с «голубиной кротостью», если

не познать до самых глубин природу самого зла.

Без этого у добродетели не будет надёжной защиты

Более того, честный и порядочный человек никогда

и никоим образом не сможет исправить и

перевоспитать бесчестных и дурных людей, если

сам он прежде не исследует все тайники и

глубины зла.

(Френсис Бэкон)

Абсолютная справедливость так же недостижима,

как и абсолютная истина; но справедливый человек

отличается от не­справедливого своим стремлением

к справедливости и надеждой достигнуть её, как

праведный от лживого своей жаждой истины и

верой в неё.

(искатель вековой истины)

Глава 1.

- Рашидка! Рашидка! Долго нам ждать прикажешь? – раскатился по летней дере­вянной пристройке к придорожному ресторанчику русский голос с татарским акцентом круглолицего лысого муж­чины. – Ты что, поросячий хвост, голодом нас заморить вздумал!

- Ну, что вы, Мусса, нельзя же так! – пыталась утихомирить круглолицего мужика девушка, сидевшая с ним за одним столиком. – Это хорошо, что владелец ресто­ранчика ваш знакомый. Это здорово, что он умеет готовить. А вам нет, чтобы по­радоваться за друга, у которого клиентов – хоть отбавляй! Значит, дела идут хо­рошо, значит, всё, как надо получается. Так вы вместо этого – «го­лодом заморить!» - да мне и кушать не очень-то хочется. Я с вами просто за ком­панию, поскольку вы бесплатно вызвались отвезти меня в Коктебель. Нужно же вам хоть чем-то заплатить. Ведь в нашем неприютном мире всегда за что-либо платить приходится. Или я не права?

- Вот и плати, - усмехнулся мужик, вытирая лысину чёрным в белый горох носо­вым платком. – Ты, красавица, должна откушать бешбармак. Это и будет твоя расплата. Мне другой никакой не надо, не уговоришь! А так, как мой дру­ган гото­вит – нигде не найдёшь! Я пока домой вернулся, на своём «Цундапе» пол-России исколесил, нигде ничего похожего нет, и навряд ли будет. Даже в Уфе ни­чего по­хожего.

- А что, Уфа – это бывшая или будущая столица для отмечающих праздник жи­вота? – улыбнулась девушка, отхлебнув между делом заранее доставленный официантом лимонный коктейль.

- Ай, не столица, знаешь. Но лучше вашей Москвы, это точно. Там чужих нет, - твёрдо заве­рил её Мусса. – Вот ты, Наташка, говоришь, что любишь свой город. Говоришь, это твой дом. А чужих у себя в доме просто не замечаешь! Или просто не хочешь видеть?

- Выходит, я у вас в Крыму тоже чужая? – скривила губы Наташа. – При таком рассуждении никуда со своего двора показываться нельзя.

- Э-нет, коя барасем, - замахал обеими руками Мусса. – Ты – своя, русская. Ра­шидка татарин – свой, русский. Я – татарин, но тоже русский. Даже в паспорте у меня и у него в графе национальность написано «татарин». А ты погляди в свой московский паспорт.

- И что?

- Как что?! – удивился татарин. – В новом русском паспорте у всех вас вместо графы национальность стоит слово «код» и дальше номер, будто ты не человек, а заключённый под номером таким-то. Этой отметины для русских только чужие и добивались!

- А кто же всё-таки чужие? – удивилась девушка. – Можешь объяснить?

- Чужие, - Мусса на секунду задумался, - они тоже русские, но чужие. Вот хотя бы Лейба Бронштейн, американский миссионер, чужих в страну толпами завозил. А сейчас чеченцами Москва забита – они там тоже чужие. Тут уж московский мэр Лужков постарался. Кстати, он тоже чужой, потому что не моргнув глазом продаёт столицу направо и налево.

- Это вы зря так про чеченцев, - вступилась Наташа. – В Москве чеченцев очень уважают. Например, Хасбулатов в конце прошлого века долго спикером был в Государственной Думе. У меня подруга Ленка даже замужем за чеченцем была.

- Была? – хохотнул Мусса. – Вот тебе и весь сказ.

- Да что вы прицепились? – не сдавалась Наташа. – Да, была! Но целых десять лет – а это не малый срок. И среди русских сплошь да рядом разводы бывают, ну и что? Недаром мужчины свою половинку очень долго ищут, а иногда и не находят вовсе.

- Среди наших русских всякое бывает. А я вот по соседству с чеченцами в Казах­стане с детства вырос, - Мусса даже поднял вверх указательный палец. – Вырос и знаю кто они и что они. Мои родители там в ссылке были. Но я потом всё же домой подался, в Крым, где хохлов понабилось – не продохнуть. Я хоть татарин – но русский. А чеченцы к вам в столицу кинулись. Они её ещё в Москвабад не пе­реименовали?

- Ну и что? – не понимала Наташа. – У нас и других национальностей полно, при чём тут чеченцы?.

- А то, - терпеливо продолжал пояснять татарин. - У твоей подруги ребёнок от че­ченца есть?

Наташа молча кивнула головой, достала из нагрудного кармана джинсовки пачку «Лаки страйт», закурила и ожидающе уставилась на татарина.

- А то, - продолжал тот свою железную логику. – У них в семьях жён бросать за­прещено законом. Это не то, чтобы ваххабитство какое, а семейный закон у них та­кой. Так вот. Если чеченец бросит жену и к тому же с ребёнком, он получает от старейшин проклятие до третьего колена. Смекаешь? Джигит сразу становится выродком без возможности что-то исправить. А ты говоришь, «уважают». Даже «очень уважают». Они-то как раз становятся чужими Бек-Бен-Ханазундерами. И в таких превращаются люди любой национальности, если молятся Золотому Тельцу. А любому такому Беничке – где есть Телец, там и родина. Ты в бочку с дерьмом Тельца засунь, так чужой и туда за ним влезет. Спроси у мужика своей подруги, когда он последний раз в храме был?

- Ой, можно подумать, вы регулярно мечеть посещаете, - ядовито усмехнулась Наташа.