Like a bird in the sky…

1.

… Лютый, промозглый холод пробирал до костей. От такого холода вряд ли мог спасти старый шерстяной плед, «милостиво» оставленный Дэниелу его убийцами. «Чтобы не замёрз!» – вспомнился мальчику ломкий голос сводного брата. И противный скрежет ключа в ржавом замке… И резкий запах бензина…

Тело сотрясал озноб, а желудок сводило от голода… Сейчас телесные невзгоды отступили на второй план.

«Да, я выжил. Наверное то были высшие силы, или магия, вытащившие меня из тесного ветхого сарая, едва ли не ставшего моим смертельным узилищем… Треск горящих дощатых стен, ревущее жадное пламя, подбирающееся всё ближе, осталось там, за чертой… Мне так трудно поверить в то, что произошло со мной, однако… Я свободен!»

Свернувшись калачиком на разложенном заднем сидении старого внедорожника, лишённого стёкол и колес, Дэниел с грустью размышлял о своём теперешнем положении.

Провидение преподнесло ему великий и чудесный дар, о котором он не мог и мечтать: он больше не был беспомощным калекой. Ноги его были здоровы, на них он мог отправиться на все четыре стороны. Вольный как птица. Без надёжной крыши над головой и средств к существованию.

«Глупо — пытаться найти какое-либо объяснение, как я очутился здесь, в этом странном месте, – размышлял Дэниел. – Необходимо что-нибудь предпринять, чтобы прожить…»

Дрожа как осиновый лист, он выбрался из убогого пристанища, и, кутаясь в плед, принялся озираться. Огромный пустырь, заваленный старыми машинами, походил на заброшенное кладбище: здесь были и почти целые, и искорёженные, от некоторых остались лишь проржавевшие остовы. Повсюду валялся мусор, сваленный в бесформенные кучи: горы раскуроченных пластиковых пакетов, разнообразное содержимое которых вывалилось, и мокло в огромных мутных лужах.

Вдали виднелась серая бетонная стена. Под её сенью он очнулся вчера…

– Мияа-а-аурррр-мурр!

Тут же последовал мягкий, но упругий толчок в щиколотку. Вздрогнув, Дэниел скользнул взглядом вниз. О да! То был его вчерашний знакомый.

– Чарли! – придерживая одной рукой плед, чтобы тот не соскользнул с плеч, Дэн опустился на корточки и погладил котёнка по мокрой шёрстке, встопорщенной, точно иглы дикобраза. – Вернулся!

Выгнув спину, черныш громко заурчал: словно в горле его заработал моторчик. Он был очень доволен. Он позволил взять себя на руки, однако в следующую минуту он выскользнул из объятий. Отбежав на пару шагов, Чарли вытаращил на Дэниела огромные зелёные глазищи и издал мяуканье, протяжное и пронзительное.

– Я п-понял! – невольно усмехнувшись, Дэн покачал головой. – Ты х-хочешь, чтобы я п-пошёл с т-то-обой, н-не так ли?

Мяв, прозвучавший в ответ, мальчик расценил как подтверждение правильности догадки.

Заставив своего Мастера пропетлять меж автомобильных трупов, чёрный котёнок вывел его к здоровенной зловонной мусорной куче.

– Ну и ч-что же здесь, д-дружок? – осведомился Дэниел, озадаченно разглядывая «гору».

Промяукав что-то весьма замысловатое, — будто изрёк целую фразу на кошачьем, — пушистик легко вскарабкался едва ли не на самый пик «Эвереста». Забравшись на один из пластиковых пакетов, он поскрёб его лапой, с лёгкостью разрывая когтями тонкий пластик…

Кулёк, «рекомендованный» фамильяром столь экстравагантным способом, оказался туго набитым старой одеждой. Как же кстати пришлись Дэниелу, на котором была лишь старенькая байковая пижама — костюмчик слишком легкий для зимней поры, — и залатанные джинсы, и толстый свитер с высоким воротником! Но, несомненно, самой ценной находкой оказались разношенные кроссовки и видавшая виды, но всё ещё довольно целая и — а это было самым главным! — тёплая куртка. Вещи были Дэну, отнюдь не отличающемуся ни ростом, ни упитанностью, велики, но разве это сейчас было столь важно?!

Оторвав от какой-то тряпки полоску ткани, Дэниел продёрнул её в петлицы на поясе брюк вместо ремня. Чарли, сидевший в сторонке и наблюдавший за действиями своего Мастера, мурлыкнул: похоже, фамильяр был впечатлён его смекалкой.

– Ты знал, в ч-чём я ну-уждаюсь, милый мой Чарли, – проговорил Дэниел, с чувством величайшей благодарностью к своему маленьком хвостатому другу.

Котёнок лишь сощурил сверкнувшие глаза и громко заурчал.

***

В тот же день Дэниел в первый раз решился покинуть свалку.

Лазейка под проломом в бетонной стене выглядела как подкоп, когда-то вырытый бродячими собаками, зачем-то забиравшимися в это унылое место, в котором вряд ли чем можно было поживиться: края ямы осыпались, на дне поблёскивала вода. Ворота, предназначенные для мусоровозов, были закрыты, и лаз являлся единственным путём в «цивилизованный мир». Им-то Дэниел и воспользовался.

«Что это за город, в который занесла меня неведомая сила? – размышлял Дэниел, следуя за Чарли, трусившим впереди, по неширокой грязной улочке. – Уж точно не то провинциальное местечко, в котором я жил.»

Дома здесь были высокие, но старые, с обшарпанными стенами, расписанными граффити и оклеенными изорванными объявлениями. У Дэниела возникла невольная ассоциация с угрюмыми нищими, взирающими с унылым равнодушием глазами-окнами на мир вокруг и на него, юного бродягу, случайно забредшего к ним.

Дэниелу сделалось не по себе.

«Так и есть, – подумал он. – Всё, что имею — это себя…»

– Мя-а-аурр! – Чарли остановился, глаза сверкнули. Он словно упрекал.

– Да, – Дэниел усмехнулся. – Ты п-прав: у меня есть ты.

Послышались громкие детские голоса; из-за угла трёхэтажки, на нижнем этаже которой приютилось задрипанное кафе, показалась кампания подростков, горячо обсуждающих какой-то футбольный матч. Один из них, притормозив у переполненной урны, примостившейся у сбитого крыльца кафе, вынул из спортивной сумки промасленный бумажный пакет и положил его на край. Поравнявшись с Дэниелом, прижавшимся спиной к стене какого-то кирпичного барака, мальчишки едва удостоили его равнодушными взглядами, и, не прерывая дискуссии, прошагали мимо.