Лики Вселенной. Алоран Ант (часть 2. Лоно чёрной твари)

Глава 1. После боя

После всех необычайных событий и пережитых волнений Ант уснул едва ли ни раньше, чем коснулся того, что служило ему в палатке подушкой. Спал глубоким сном без сновидений, как ему показалось, а когда проснулся солнце стояло уже высоко и лагерь наполовину опустел – все разъезжались по домам. Дилл не стал будить Анта раньше, так как считал, что другу нужно хорошенько отдохнуть. Теперь они тоже стали собираться в обратный путь.

Сидя в лодке, созерцая цветущую природу и слушая мерные всплески воды, поднимаемой вёслами, Ант не мог поверить, что всё случившееся в дни Большой битвы было взаправду. Казалось, что всё это сон, игра воображения, какое-то наваждение наконец. Отчего-то сейчас Анту не хотелось обсуждать с другом произошедшее. Дилл, видимо, это улавливал и тоже не заводил разговор, предоставляя Анту возможность побыть наедине со своими мыслями, лишь время от времени поглядывал на него своим немигающим взглядом.

Анту подумалось, что Дилл в своих зелёных рыбацких штанах и майке смотрелся бы вполне органично плывя за лодкой в мутной речной воде. Он ухмыльнулся и уже хотел было сообщить об этом предположении другу, как его память прорезало поразительное воспоминание: этой ночью он с кем-то беседовал. Неясно, где и с кем. И этот человек, или кем бы он ни был, сообщил, что Анту нельзя отправляться в мираль, если только он не готов вступить в смертельный бой с человеком, который оставил на нём особую метку. Ант взглянул на свою руку и живо вспомнил рукопожатие чёрного дровосека и ту боль, которая пронзила его ладонь в тот момент. Он чувствовал, что его ладонь всё ещё носит отпечаток этого события. Теперь они с Ронграном связаны невидимой нитью и им не разминуться в мирали, вот каким был смысл послания. Но кто и каким образом ему это сообщил? Сколько Ант ни силился, вспомнить этого ему не удавалось.

Тем временем они добрались домой. Дилл, который взялся грести весь путь самостоятельно, выглядел изрядно уставшим. Тем не менее он помог Анту выгрузить его порядком полегчавшие вещи и бодро с ним попрощался:

– Бывай, чемпион! Давай-ка я пока припрячу алор в «ИгроДилле»? Знаю, что туда уже влезали, но я укрою его надёжно, уж поверь. Тебе ведь известны мои способности! Мы оба понимаем, что хранить его дома будет небезопасно.

– Спасибо, Дилл, я и сам подумывал об этом. Не хотелось бы подвергать маму опасности.

– Эй, Ант, ещё кое-что. Знаешь, этой ночью ты вёл себя довольно странно. Подскочил чуть за полночь и что-то сумбурно рассказывал заплетающимся языком – не мог связать и двух слов. Очень огорчился, что тебя никто не разберёт, махнул рукой и отправился к роднику. Да там и заснул, прям на камнях. По совету Намира – а он остался вчера с нами, на всякий случай – ты так и проспал всю ночь на том месте. Намир сказал, что в состоянии, в котором ты находился, ты мог бы спать хоть на вершине Эвереста без всякой одежды, и никакая простуда тебе бы не грозила. А с рассветом мы доставили тебя в палатку. К слову, Намир выглядел как-то не очень. Майя заходила утром и просила передать, что ближайшие три дня тебе нужно много отдыхать и не принимать тяжёлую пищу, так как твоё тело должно адаптироваться к большим изменениям в каких-то там токах. Что ещё… Ах да. Мари посоветовала закрывать на ночь окно, чтобы случайно в него не выйти. Шутила, наверное!

– Хорошо, дружище. Пожалуй, мне действительно стоит отлежаться пару дней – с мамой как-нибудь договорюсь. Прикрой меня в школе, пожалуйста!

Ант уже было собрался уходить, когда кое-что вспомнил и встрепенулся.

– Послушай, Дилл, – спросил он. – Ты что, кого-то там застрелил в кустах? Я видел, как ты попал в нашего бывшего оружейника.

– Как ты мог это видеть? – удивился Дилл. – Ты ведь сидел в глубоком трансе. Никак не привыкну ко всем этим чудачествам… Я хотел сказать, чудесам. Не беспокойся, Ант, жив он, судя по тому, с каким шорохом удирал. Болт, которым я в него выстрелил, был, так сказать, травматическим.

– Ты и сам меня удивляешь, Дилл. Столько грёб и даже не взмок. Точно крокодил, не иначе! Ну пока, до скорого!

Дома Анта ждала мама, а ещё накрытый стол из простых, но очень вкусных блюд – как же Ант соскучился по её стряпне! Он увлеченно рассказывал маме о фестивале, битвах, в которых он участвовал или за которыми наблюдал, впрочем, благоразумно умолчал о некоторых подробностях, способных её встревожить. Поговорили о плавании по реке, об особенностях походного быта и о том, какая дивная природа в это время года. Ант показал маме кубок, и она порадовалась за него. Но было ясно, что больше всего её радует то, что сын вернулся живой и невредимый.

– Я надеюсь, сыночек, что ты будешь стремиться к отличным результатам во всём, чем занимаешься, – деликатно заметила она, – и всё у тебя будет хорошо.

Первые три дня Ант провёл, как его и просили, спокойно. Побольше спал, гулял в парке, читал книги. К своему удивлению, он заметил повышенное внимание девушек к себе. Многие подходили и старались завести беседу, куда-то пригласить. Ант понял: это потому, что он выиграл битву и теперь является местным героем. Однако эта победа больше не имела для него особого значения, её ценность почти растаяла. Он дежурно болтал с людьми, уклончиво отвечал на вопросы, наподобие того, что за представление они устроили и было ли всё это по-настоящему, вежливо отклонял многочисленные просьбы и приглашения.

Пребывая в состоянии созерцательности и покоя, Ант заметил, что воспоминания о произошедшем всё больше кажутся фантастикой, плодом воображения, и всё меньше подробностей об этих событиях остаётся в его памяти. Однако он желал сохранить от приобретённого опыта как можно больше: прикосновения к неведомому, невероятные схватки и те прекрасные чувства, которые он испытывал там, в городе, что находится в глубинах его существа. Тогда он предался воспоминаниям, стремясь восстановить в памяти, прожить, прочувствовать всё, что только мог. Даже сделал несколько зарисовок в альбоме.