Лилии сердца

Лилии сердца

Если верить науке, жизнь вышла из моря миллиарды лет назад. Моя жизнь тоже вышла из моря. С копной рыжих волос, в мокрой серой футболке и с цветком жёлтой лилии в руке. Она смеялась так, что звёзды становились ярче. Я глупо смотрел то на свой догорающий костёр, то на неё, танцующую с друзьями на вылизанном волнами берегу, и не мог понять, почему от её взгляда теплее, чем от костра. Я провёл в общей сложности шесть вечеров в компании тлеющих дров, наблюдая за тем, как она веселится. Она, вероятно, решила, что я маньяк или просто идиот. Но мне было всё равно. Потому что я хотел погреться в лучах её смеха и острого взгляда, в котором плескался космос

. — Ты кто вообще такой? И почему ты сидишь тут один? — спросила она в седьмой вечер, и я почувствовал, как тону.

— Я тебя люблю.

— Чего?

Она рассмеялась, а мне стало обидно. Потому что я это серьёзно сказал. По-идиотски, конечно, но всё-таки серьёзно.

— Ты что не слышала? Я люблю тебя.

Она окинула меня недоверчивым взглядом с доброй порцией иронии и опустилась рядом на песок.

— Любишь меня?

— Ну да.

«Какая непонятливая, — думал я. — В самом деле, что тут ещё пояснять надо?».

— А зачем?

Я пожал плечами.

— Просто.

— Ну ладно.

Она наклонилась ко мне, заглянула в глаза и, чмокнув в щёчку, с весёлым смехом убежала к скалам, оставляя на песке отпечатки босых ног.

По этим отпечаткам спустя два года я нашёл её в городском парке. Она сидела в цветастом платье под развесистым дубом. Прямо возле таблички, запрещающей ходить по газону. Конечно же, она читала. Какую-то старую толстую книжку. Наверное, там было что-то про пространство и время или про то, как один человек ищет другого в разных Вселенных и каждый раз находит, потому что любит. Я повзрослел с нашей первой встречи, поэтому подошёл сам. Засунув руки в карманы джинсов, чтобы не видно было вспотевших ладоней, загородил ей солнце. Она лениво вскинула голову и внимательно посмотрела своими глазами-космосами.

— Я всё ещё люблю тебя.

— Привет, — просто ответила она. — Рада тебя видеть снова.

— У меня девушка. Совсем на тебя не похожая, знаешь.

— Хорошо.

— А у тебя?

— Что у меня?

Её хитрая улыбка мучила моё сердце. Это бесило, потому что я выставлял себя идиотом перед ней всякий раз, а она тут сидела со своим снисходительным взглядом, даже не пытаясь извиниться за свою идеальную неидеальность.

— Ну есть у тебя кто?

— Ага, жених. Но мы расстанемся через неделю.

Я долго моргал, не понимая, что она этим хочет сказать.

— Почему расстанетесь?

— Он заслуживает большой и долгой любви, и его подруга в этом явно лучше меня.

— А с тобой что не так?

Она вздохнула, будто я сморозил какую-то невероятную глупость, подошла ко мне, демонстративно перешагнув через табличку, и невесомо поцеловала в лоб.

— Ты меня любишь — вот что со мной не так.

Я смотрел, как она удаляется по аллее. Её белое платье с лилиями танцевало на ветру, и я решил, что в следующий раз должен обязательно принести ей лилии. Такие же жёлтые и такие же редкие, как она.

Мир кружила зима, и живых лилий у меня с собой не было. Зато была картина, которую я нарисовал сам. Простенький вид из окна на дома с весёлыми красными крышами и обычная стеклянная ваза с тремя жёлтыми лилиями на подоконнике. Ветер, баюкающий белую занавеску. И синеющее небо.

— Красиво, — сказала она.

— Это ты.

— Да, я вижу.

— Люблю я. Всё ещё.

Я заглянул в её глаза, заметив тонкую паутинку морщинок возле них.

— Куда мне её повесить?

— А где ты чувствуешь себя чаще всего одиноко?

— На кухне ночью, когда прихожу с работы.

— Значит, там и повесь. Чтобы знать, что всё будет хорошо.

Она рассмеялась, и пошёл снег. Я подумал, что ради её улыбки с неба могли бы спуститься и звёзды. Даже те, что в далеких галактиках. Я не знал, были это её губы или это счастье на секунду коснулось моего сердца. Но после этого мне точно стало теплее. Посреди одинокого перекрёстка в застывшем городе.

— На луне холодно? — спросил я вместо приветствия в нашу следующую встречу.

— Скорее, пусто.

— Тебе бывает пусто?

Она снова смотрела на меня, как на глупого мальца, которым я, в общем-то, всегда и был. Немного обидно, что я понимал так мало, а она всё это, не стараясь даже, чувствовала своей бескрайней душой.

— Конечно, нет.

— Почему?

— Ты ведь любишь меня. Мне не может быть пусто.

Я задумался.

— А почему тогда мне не становится пусто, если я всё отдаю тебе?

Она рассмеялась и рухнула прямо в густые колосья. Я нырнул следом, немного разозлённый тем, что никогда не получаю ответов на свои простые вопросы. Сложная она. А любить её просто. Странно. — Серьёзно, скажи мне. Мне не было стыдно за свою глупость. Потому что она не осуждала. Лишь ласково улыбалась. Почти как мама в детстве, когда я не мог понять задачу по арифметике. Она тоже не давала ответов сразу. Смотрела на меня с улыбкой и ждала, когда я сам пойму. Я сердился из-за этого, потому что знал, что другим ребятам мамы дают готовые решения. Думал, что моя меня совсем не любит. Но, как позже выяснилось, всё было наоборот. И когда я вспомнил об этом, понял всё и о нас с ней.

— Потому что у меня твоё сердце, так?

Её губы расплылись в нежной улыбке. Я захотел их коснуться, но затем подумал, что будет лучше почувствовать своё сердце. Точнее, её сердце, отчаянно бьющееся в моей груди. Она невесомо кивала, смотрела своими глазамикосмосами на меня, и в этот раз я ощутил, что значит понастоящему понимать. Всё понимать.

Сонная дымка рассеялась. В остывшую комнату робко вползал рассвет. Я чувствовал, как под ладонью, за рёбрами клокочет наше с ней сердце. И мне не было пусто. Было много любви, аромата лилий, шума прибоя и треска костра. Простыни пахли и хрустели, как первый снег. И я всё ещё считал, что, когда мы встретимся с ней, я должен сказать, что люблю её вместо простого спасибо. Ведь её юное сердце билось во мне с шестнадцати лет, а значит, все эти закаты и рассветы с того момента мы делили на двоих. Хоть я держал за руки, обнимал и целовал других, я любил её, смотрящую на меня со старого снимка, который я выкрал из её личного дела в больнице и с тех пор всюду таскал с собой в бумажнике вместе с остальными тремя, раздобытыми позже. Любил её с копной рыжих волос и космосом во взгляде и знал, что она дождётся меня в другом измерении. Потому что во мне бьётся её сердце. А моё, неисправное, она забрала себе и, вероятно, починила там, где вечное лето и цветут жёлтые лилии.