Лиса и морской Демон

Глава 14. Игра вслепую

Мы поверили в собственные сказки… 


Кровь в воде… слишком много крови – и проваливаешься во тьму, уже не в силах ничего изменить. Метнувшиеся к телу жидкие тени – они уже ничего не способны сделать: сердце остановилось; глаза закрыты, но восприятие ещё видит мир вокруг сквозь кровавую пелену боли, сквозь призму черной воды. Хотя, быть может, так и надо. 
Это – смерть? Так… глупо? 

Я не верю… 


Мысли путаются, метаются, загасая и вновь вспыхивая. 
Сознание медленно тает в кромешном мраке, теряясь среди отражений, а откуда-то сквозь этот чёрный покров доносится ещё звук заканчивающейся песни. Или то просто она всё ещё звенит в голове? 

Ты мне веришь? 


Лиралей… Лира… 
Она где-то рядом. Наверное, уже слишком поздно: люди не способны так долго дышать под водой. Да и смысл задерживать дыхание? Всё равно кровь из глубоко прочерченной раны унесет кислород с собой… 

Не верь. Ни мне – ни себе. Мы все любим обманывать себя… 


Кровавый шлейф, растекающейся в тёмной воде. Мир терял очертания, падая в чёрное марево. Никогда не бывает слишком темно, но сейчас так и было. Из артерий, пульсируя, по-прежнему вытекает кровь – и не подумаешь даже, что её может быть так много… лишь безразлично смотришь на шлейф, уходящий к светлой ещё поверхности воды… 
Поверхности сна. 

…и верить в собственные сказки. 


Мрак и объятия родной стихии: ты ведь хотел умереть в воде? 
Вот только не сейчас. Не потеряв всё окончательно… Не так глупо!!! 

Я не мог оступиться так легко! 


Объятия смерти: и сквозь воду, сквозь кошмарный последний сон слышно – откуда-то с поверхности, как перезвон капель, падающих в воду. Как стук тихого дождя, как редкий звук падающих слез – последние слова песни… 
Песни…?! 
Сларк резко дернулся, открывая глаза. Или ему лишь показалось, что он их открыл…? Слишком темно вокруг – слишком темно даже для него. 

Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ! 


Эхо заметалось среди отражений, как словно не только не затихая – но всё нарастая. 
Этот крик будто взорвался в голове. Ощущение было такое, словно что-то разбивает сознание вдребезги, в зеркальную шрапнель – и ты путаешься в собственных же отражениях, вспыхнувших в осколках над водой. Впервые за долгие годы не можешь найти себя среди миражей, сотворенных тобой же. Смыта черта между сном и реальностью: и, заигравшись среди зеркал, ты теряешься в своём же лабиринте. 
Лабиринте, разлетевшемся сейчас в ошметки от грубого мощного удара, выбросившего Сирену в реальность, словно рыбу на берег. 
Успокойся, ведь это всего лишь… 

…всего лишь глупая сказка! 


Всплеск воды – и сноп холодных брызг, смешанных с кровью, окатил её.  
Сознание путается, в ушах звенит, в горле пересохло. В памяти – полный бардак. Такое чувство бывает, когда только проснулся от кошмарной грезы, в полной темноте – и не различаешь ещё черту между настоящим миром и тем вкрадчивым рассказом, что подарила песня утомленного сознания. В мыслях всё смешалось, слилось – и никак не можешь найти нужный фрагмент. Лишь растерянно опускаешь руки, не понимая, где ты, кто ты – и что происходит… 
Нага тупо смотрела, как в тёмной воде растекается тёмно-красное пятно. 
Обхватив ноющую голову руками, Сирена свернула хвост, оседая в траву. В ушах звон такой стоял, будто стекло разбили – и этим стеклом была она сама. Она никак не могла сосредоточиться. Крик, разломавший песню, до сих пор эхом отдавался в сознании. Во рту пересохло, но на губах была ещё влага. Попытавшись стереть её, Нага с неприятным удивлением уставилась на кровь на пальцах. Губа была рассечена. Не сразу пришло ощущение боли, и только спустя несколько долгих секунд Сирена поняла, что она вся в крови и странных ожогах, словно её кожу что-то разъело. Жутко болели вскрытые и ещё кровоточащие раны, но даже режущая боль в них была, казалось, ничем по сравнению с гулом в голове. 
Нага подняла взгляд, часто моргая, смотря на рассвет – и никак не в силах вспомнить, что случилось. 
На плечо легла чья-то рука, закованная в перчатку. 
Подняв глаза, Нага уставилась на стражницу. Всё лицо её было измазано в крови, одной рукой девушка держалась за рану под боком: неглубоко, но её, похоже, оцарапало. Но чем? 
Начальник стражи присела напротив Сирены, кивнула куда-то за ворота в сторону города: 
- Как вы? 
- Плохо, - в горле совсем сухо, мутит. - Слардар… цел? 
Девушка недоуменно уставилась на Слитис. 
- Его никто и не ранил, если вы об этом. Он сейчас в городе: помогает там нашим Н’айкса ловить. 
«Н’айкса?» - Сирена потихоньку начала вспоминать, что происходило на самом деле. В какой момент всё пошло наперекосяк? В какой момент партия, выигранная с разгромным счетом, внезапно обернулась против стражников? 
- А вот вас надо срочно перевязать, - стражница поморщилась: голова её болела не меньше, чем у Сирены. 
Потихоньку мысли собирались из осколков. 
- Что произошло? – невольно Нага уцепилась за плечо стражницы, словно это был единственный якорь, удерживающий её в реальности. 
- Вы запели… Потом я не помню. 
Воспоминания о настоящем медленно восстанавливались, раз за разом, по мелким деталям воссоздавая цепочку событий. 
Мозаика начинала складываться – и картина Слитис очень не нравилась. 

«Хорошая попытка, Сирена… я почти поверил». 
Кашлять кровью неприятно. Под водой – тем более, когда кровь всё ещё течет из разорванного легкого. В голове мутило, перед глазами плавали ещё тёмные круги, заслоняя резко посветлевший мир. Он всё ещё проваливался вглубь под воду, но было уже не так больно, да и раны затягивались очень и очень быстро. Его никто не видел, а вокруг была вода и привычные жидкие тени. Мрак, сквозь который так четко мог видеть только сам Сларк. 
Злая усмешка расчертила морду пираньи. 
«Только вот незадача: я уже не малек, клюющий на такие трюки». 
Резко извернувшись в воде, бандит попытался найти взглядом Лиралей. В памяти по-прежнему было полное смешение и сумятица. Последнее, что мог он вспомнить достаточно чётко – стражница столкнула девушку в воду. Но и этот момент словно двоился ещё в сознании, как будто различались мелкие детали. Впрочем, времени на размышления уже особо не было: да и бандит уже увидел лучницу далеко на дне. 
Он надеялся, что она ещё жива, пусть даже и ярко помнил глубокую рану, оставленную стражницей. Но в какой-то миг Сларк понял, что шлейф крови в этой воде только… 
Его собственный? 

Позволь мне рассказать, как всё было на самом деле… 


Он старался не думать, что именно произошло: в сознании царили полный хаос и какофония, мешая реальность со сном, как воду с кровью. Вроде бы ты помнишь наверняка, что провалился во мрак. Помнишь, как остановилось сердце. Помнишь, что тени не могли заживить смертельные уже раны. 
Но, с другой стороны, всё это казалось сейчас бредом. Бредом, в который он почти поверил. Сумбурным кошмаром, в котором он лишь сейчас четко видел очевидные изъяны. 
Очевидную нелепость. 

…перекроить эту сказку на собственный лад. 


Продержись ещё немного… 
Сердце пару раз глухо стукнуло, когда амфибия в один гребок нырнул ещё глубже. 
Я в тебя верю. 

Поверь мне… 


Мне нечем дышать… 
Сколько раз он твердил: не верь мне. С самого начала Сларк раз за разом говорил ей эти слова, и раз за разом доказывал обратное: ему можно верить – какой бы абсурдной, безумной эта вера ни была. Как бы страшно и жутко ни было, как бы громко разум не кричал против. 
Я тону… 
Как в тот момент, когда он утащил Лиралей под воду – и вытянул в самый последний миг, когда та уже почти задохнулась. 
Перед падением в воду я задержала дыхание… 
В тот самый миг, когда она обернулась на шум у городских ворот, она сразу поняла, что произошло. На душе было тихо и спокойно, безветренно, и лишь сухая улыбка блуждала по лицу. Внутри только больно, очень больно кольнуло. Не было ни шума драки, ни кровавой резни – и оттого рассеянная улыбка на губах смертницы отдавала грустью. Он всё сделал правильно – и крайне расчетливо. Вопреки всем ожиданиям, бандит попросту решил уйти. 
В неизвестном направлении, попросту обдурив стражу. 
…но воздух кончается – и мне не хватает воли пытаться его удержать, продолжать эту бессмысленную уже схватку со смертью. 
Не верь мне. Никогда. Потому что ты знаешь, кто я – и понимаешь, что я могу бросить тебя в последний миг. Если придется выбирать, ты или я – ты знаешь, кого я выберу… 
…шум воды в ушах и громкое сердцебиение… 
Ты знаешь, что я выбрал? Хех… Серьезно, и ты мне поверила? Ты сейчас и правда мне поверила, Лиралей? 
Правда поверила, что я сбегу? 
Я проваливаюсь в кромешный мрак, в объятия жидких теней… 

…Ты действительно мне веришь? 


Тогда не сопротивляйся – и просто задержи дыхание. Как бы абсурдно это ни было, пытаться выжить в заведомо безнадежной ситуации, не сдавайся – как ты до последнего пыталась не захлебнуться там, на реке. 

Ты мне веришь? 


Наверное, она действительно хотела верить, что Сларк попытается её спасти, хотя внутри всё кричало «нет, он должен сбежать, иначе сдохнете вы оба». Наверное, поэтому поддалась на звук песни поначалу. 
Так хотелось верить в то, что её попытаются спасти – так же безрассудно, опрометчиво, как лучница верила ему. 
…поверь в меня – я не допущу таких глупых ошибок. 
Но даже под покровом жесткого сна, закрадывающейся в душу мелодии, безжалостно давящей на самые больные точки, рвущей нервы, оставалась в памяти одна лишь нить. Словно артерия, в которой отдавалось сердце: если ты мне веришь – просто задержи дыхание! Что бы ты сейчас ни видела, как бы реален ни был этот сон: просто задержи дыхание! Эта рана болит ведь как настоящая, эта кровь как настоящая уходит к светлой поверхности. Всё так реально и хочется уже сдаться. Ведь уже почти рефлекторно хочется сделать вдох, захлебнувшись водой – и сознание уже говорит тебе, что вода затекла в легкие, что ты не выдержала… 
И хоть она не видела уже нырнувшего в воду Сларка, не знала, придет ли он за ней, хоть песня звучала и после того, как Лиралей потеряла сознание от нехватки воздуха, – но лучница из последних сил задерживала дыхание. 

Ты спросишь: так с какого мгновения события, запечатленные памятью, разошлись с реальностью? 
Вспомни: с какого момента ты словно постоянно слышал песню? Верно, нить начинается там. Во сне ты не обращал на этот фон внимание – так оно и правильно, на натянутых струнах твоих нервов уже играли дикий ритм, не давая отвлечься. Ты поверил в сказку. Как и все остальные. Поддался на то, во что хотелось верить: и слишком поздно понял, что история полетела под откос, вышибая у тебя землю из-под ног. 
Но как можно было поверить такой простой лжи? Такой незамысловатой – и глупой лжи… действительно, Слитис много чему научилась за эти годы. Её голос любили все, её песни слушали завороженно – и сказкам её верили: как бы жестоко и страшно они не звучали. Верили, не обращая внимания на мелкие детали. Верили ей, как верят себе… 
Никогда не верь себе – возможно, лишь это удержало тебя на плаву. 
Ты не задавался вопросом, почему её голос стал таким сильным? Ведь первый раз ты с этим столкнулся ещё на площади, когда поймали вас обоих – и был неприятно этим поражен. Вот только ситуация требовала мгновенного реагирования. Следующий твой шаг был принят поспешно, без размышлений – и мысли об её голосе так успешно и остались за бортом. 
Она научилась не верить в свои песни. Рассказывать их эмоционально, но с холодной расчетливостью, точно зная, какой звук какую струну тронет в чужой душе, но не позволяя мелодии накрыть себя, не позволяя этой волне накрыть её саму. Уже не путаясь среди своих иллюзий – скользя посреди эха своего голоса, как рыба в воде… 
Просто в последний миг разъедающая волна теней брызнула в стороны – это во сне ты попытался соскользнуть с крючка, разорвавшего легкое. Почти подсознательно выскользнуть из захлопнувшегося капкана кошмара, отрезав уже не руку – а перерубив на корню сами натянутые артерии нервов. И как же мал, как ничтожно мал был в этот миг шанс того, что хлестнувшая волна теней попросту оглушит Сирену, заставив её запутаться в её же миражах! 
Сорвать голос. 

Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ! 


Что, даже ты восхищаешься той хладнокровной её жесткости, с которой она решила устранить и Лиралей, и тебя? Ей было сложно на это решиться – но в критический миг она приняла решение мгновенно, когда выигранная ею партия внезапно вышла на резкий разворот. 
Когда она на самом деле запела? 
Никто не ожидал, что ты сбежишь – кроме, возможно, самой Слитис. Она только начала тихонько напевать, смотря, как ведут девочку к воде. Всё как в сказке, так не сейчас ли время было её закончить? Но Сирена понимала: если всё пойдет точно так же, то рано или поздно, обернувшись, она увидит свой кошмар, преследовавший её ещё с детства. Кошмар, когда она, обернувшись на звук шагов, видит кошмарную тварь с жестокими глазами, в которой уже нет ничего от Живого, кого она знала. Которая пришла убить её. Она пела, но пела тихо. 
Всё пошло наперекосяк. Никто не ожидал, что ты выпустишь на свободу Н’айкса, чуть не разорвавшего тебя всего-то ночь назад. 
«Сбрось свои оковы, хех… друг,» - порой необходимо переступить через свой страх, пойти на смертельный риск. Остаться холодным и спокойным в тот миг, когда игра вслепую пошла на скорость, стремительно сокращая твое время на ход. 
Никто не ожидал того, что рванувшая за тобой нежить мгновенно закатит кровавый спектакль, отвлекая на себя стражу. Кроме, возможно, тебя самого – ведь ты на это и рассчитывал. Так легко сбежать, проскользнув незаметно мимо охраны: и в руках всего лишь кинжал, отобранный у замешкавшегося охранника. Всё как в то утро на Рифе: и ты тихо и зло смеешься, наблюдая за суматохой, наведенной другим заключенным. 
Время утекало стремительно – удерживать спокойствие было тяжело, но любая ошибка была смертельна для вас обоих. Слишком уж тонкий расчет. Намерено засветиться на воротах – и тут же рвануть в тени в другую сторону от пруда, в лес. 
Сларк дал ясно понять всем – и Лиралей в первую очередь – "я ухожу"… 
…и понадеялся лишь на то, что только она его поймет правильно. 
Поверил в неё так, как она верила ему. Это было крайне рискованно, но иногда стоит пойти на смертельный риск. Стражники отвлеклись на Н’айкса – уже было не до сбежавшего бандита: не допустить бы новых жертв! 
Разве что несколько особо настырных полезли следом в лес, да и кое-кого пришлось отправить поваляться на земле в процессе. Сларк особо не был намерен церемониться: лишние глаза не нужны. Осторожно, убирая тех только, кто действительно мог помешать, без шума, пробраться к пруду – со стороны зарослей у другого берега. И понадеяться, что никого не останется у берега – все уйдут разбираться с Н’айксом. Понадеявшись на то, что Лиралей сможет задержать дыхание хотя бы на пару минут – и ты успеешь незаметно нырнуть в воду. 
Хотя бы на пару минут, Лиралей. Я в тебя верю. Ты сможешь… 
Что-то сорвалось. Что-то в последний миг пошло не так: и ты уже толком не можешь вспомнить, что именно. В какой-то момент в голове уже полная путаница. Немного ты всё-таки поторопился. Быть может, всего парой секунд – когда понял, что план нарушает одна деталь. Когда увидел, как стражница замахивается глефой, решив не оставить Лиралей и малейшего шанса выжить в воде. 
Ты вылетаешь как раз в тот миг, когда Сирена, увидевшая тебя секундой раньше, преграждает дорогу… 
…дальше всё путается в кровавом мареве, в завораживающей песне, в кошмаре наяву. Кошмаре, чуть не ставшем действительностью. И лишь чётко вспоминался крик «Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ», как глухой взрыв, прогремевший в воде, как звук разлетающегося вдребезги стекла. 
А потом… 
Потом ты упал в воду. 

И всё же, скажи… 
…в чём мораль той сказки, в которую ты почти поверил? 


Визаж сморгнул, озадаченно смотря вниз. И впервые за всё это время его каменный лик выглядел несколько обескуражено. 
Некро’Лик взирал на происходящее, как на доску шахмат – и недоумевал, каким образом фигуры оказались в этом положении. Последнее запомненное состояние от реального отличалось чуть меньше чем полностью. 
Но потихоньку покров дремы спадал, и замешка Визажа сменилась вновь каменным спокойствием. 
Сирена запела лишь в последний момент – и подсознание каждого само навело связи между событиями, заполнив недостающие фрагменты. Её песня звучала от силы минуту, но память каждого сама нашла, как подвести мосты, подменив события. 
Сам факт того, что песня смертной обманула даже Стража, заставив так легко поверить в её реальность, был… неожиданным. Возможно, впрочем, причина была в том, что такое развитие событий было наиболее ожидаемо всеми, включая самого Визажа – и оттого настолько просто было поддаться соблазну поверить в песню. 
Слитис попыталась использовать это как последний козырь, развернуть русло событий обратно. 
Ей почти удалось не просто принудить всех поверить в сказку: Наге почти удалось повернуть внезапно проигранную ею партию в свою сторону, пустив события под смертельный откос. Если бы не внезапная реакция Сларка, лишь чудом вырвавшегося из-под навеянного сна, опрокинув Сирену в её же омут иллюзий. Если бы не это, то когда все проснулись бы, настоящим стала бы… 
Её история. 
Только бессмертный Страж помнил точно сейчас те последние несколько секунд, что отделяли стабильную реальность от кошмара, в который Слитис окунула всех, кто оказался поблизости. Помнил разорвавший воздух вопль. Лиралей, дернувшуюся на этот крик – не зная ещё, что ей не померещилось, - в последний миг отшатнувшуюся от глефы… 
И, не удержав равновесия, начавшую заваливаться в воду. 

Влетевший на причал Сларк столкнулся с возникшей на пути Слитис. Ни секунды замешки – и два чужих для этого сухого мира существа, слизеринка и бандит-амфибия, сцепились в коротком, но жестком поединке насмерть, пытаясь ударить на поражение. Как две пираньи, готовые разорвать друг друга в ошметки – к дьяволу морскому прошлое, пришло время платить по счетам в настоящем! – и через пару мгновений к горлу Сирены оказывается приставлен кинжал. Попробуй только запеть: я немедля перережу глотку! Ни для меня, ни для тебя уже нет тех, кем мы знали друг друга когда-то. И если ты сейчас издашь хотя бы звук, попытавшись не дать мне нырнуть за Лиралей, попытавшись убить её сном в воде – захлебнешься уже ты. 
Своей кровью. 
Один просчет… всего один просчет. 
Последнее, что Сларк успел ощутить, прежде чем его накрыло: входящее под ребра лезвие глефы стражницы – и увидеть улыбку на лице Сирены, забрызганном её же кровью… 
За миг до зазвеневшей песни. 

Я же обещала, что допою её – даже если конец прозвучит над твоим трупом 


Неплохо, Слитис… И неожиданно жёстко для той подавленной ситуацией морской стражницы, что все видели. 
В последний миг, сцепившись в короткой жесткой схватке со Сларком ты использовала свой голос, чтобы воплотить песню в реальность – ту самую песню, ту самую реальность, в которую сейчас так легко было всем поверить. 
Допеть и завершить – во всех смыслах – ту самую сказку, что с детства не давала покоя. 
Чары спали. Некро’Лик смотрел вниз, вглядываясь в ту расстановку, что развернулась у берега. Здесь оставались лишь стражница и раненая Слитис. А тем временем за воротами с внутренней стороны города Слардар и стража уже решали наведенный выпущенным на свободу Н’айксом бардак. Не попав под чарующий сон, оказавшись слишком далеко… 
Рядом возникла Акаша. 
- Спектакль не удался, – вздохнула она как-то разочарованно. 
Голос суккубы звучал сипло, как будто она умудрилась-таки сорвать его. Визаж плохо представлял, что нужно, чтобы демон вообще смогла даже себя перекричать, но, похоже, ей это удалось. Невосприимчивая к чарам, суккуба пела вместе с Слитис, пытаясь даже не просто перепеть – перекричать её. Но голос её тонул в иллюзиях Сирены, и в конце-концов, Акаша сбавила тона, с восхищением наблюдая за ненастоящим спектаклем, ожидая, воплотится ли он в реальность – или рыбешка сорвется-таки с крючка… 
- Или удался, - философски заметила демон, сложив крылья и смотря уже куда-то в небо. 
Суккуба попыталась взять голосом несколько тонов, тут же закашлялась. Взгляд её упал по ту сторону городской стены. Оценив наведенный Н’айксом бардак, она хмыкнула, убирая с лица иссиня-чёрную прядь. 
- Скажи, Некро’Лик, - внезапно начала суккуба, и голос её впервые за эти дни звучал серьезно, - Никто не может избежать своей судьбы? 
Визаж просто молчал. 

…Последний рывок вниз – и ты протягиваешь руки, поднимая её со дна. В воде девчушка гораздо легче, чем на суше: но по-прежнему тяжелее тебя. 
Лиралей уже потеряла сознание – но Сларк ещё надеялся, что она жива. Что всё-таки не поверила в кошмарный сон. Что смогла задержать дыхание – и даже если сейчас воздух кончился, то был ещё шанс. Хотя бы небольшой, но шанс. Только немного страшно: потому что, когда он всплывал, обхватив лучницу, он… не слышал стука сердца. 
И от этого становилось не по себе: он сам мог не успеть. 
В голове по-прежнему жутко звенело, вспоминать события было больно, невыносимо болезненно: уж слишком крепко сплелись в памяти настоящее – и навеянный Сиреной смертельный кошмар. 
Мысли шли ровной чертой, когда бандит вынырнул на поверхность уже у противоположного берега пруда, у самых зарослей: где те, кто находился на другом берегу, не смогли бы его сразу заметить. Да, действительно, на том побережье пруда виднелся силуэт Сирены и сидящей рядом стражницы, явно пытающейся привести Нагу в чувство. 
Сларк тихо скользнул ближе к теням у камыша, кустов и деревьев берега, стараясь бесшумно вытащить Лиралей на берег. Лишь один раз показалось, что стражница на том берегу вскинула на звук голову, но… 
Нет, вроде не заметили. 
Под ногами хлюпала тина. Вода, стекающая ручьями с чешуи на мокрую растекшуюся грязь прибрежной земли. Лиралей казалась слишком тяжелой, но кое-как удалось оттащить на себе девчонку: подальше в тени зарослей, где их наверняка не скоро ещё найдут. Уложив лучницу на более-менее твердую землю, бандит быстро проверил пульс на сонной артерии Лиралей. 
Собственное сердце нервно кольнуло… и замерло. 
Пульса не было. 

Отголоски песни затихали вдалеке. Слардар расслышал тот миг, когда она внезапно оборвалась, оставив от себя только затихающее эхо – звенящее по всей округе, расходящееся волнами от прилива. Эхо, до сих пор пытающееся – уже напрасно – изменить реальность, переткать её. И когда эта волна дошла до слизеринца, она несла с собой зов о помощи. 
Оставив человеческую стражу разбираться с проблемами самостоятельно, Слардар стремительно потек в сторону городских ворот. Он уже догадывался о том, что произошло – и мысленно проклинал себя за то, что оступился уже сам. За то, что решил, что Сларк не сбежит далеко, и они успеют его поймать чуть позже. Ну, так он и не сбежал – вот серьезно, как в воду глядел же! 
Зато отвернул то, что от него никто не ожидал. 
Проклятая мелкая пиранья! Проклятый бандит, чертовая рыжая девка! Как эти двое за эти дни его доканали! Если Сларк хоть немного ранил Сирену, то Слардар лично распотрошит этого ублюдка – чего бы это ему не стоило. И если он сбежал и в этот раз, и даже если новая рыбалка на мелкую злую рыбу займет ещё месяц-другой: это уже личное. 
Реальность дробилась, и в отголосках, пляшущих тихим шёпотом по всей округе, слышны были отдельные слова. Слардар старался не обращать на это внимание, но стоило выскользнуть Стражу за ворота, как перед глазами как наяву встало странное видение… 
Заставившее на секунду замешкаться, часто заморгав. 
Нет, это всего лишь слишком яркий дневной свет. Существу, жившему в глубинах всю жизнь просто сложно привыкнуть к свету. Как Живые на суше видят то, чего нет, во тьме, пугаясь своей фантазии – быть может, и не зря? – так и он видел то, чего нет, на свету… это просто яркий свет. 
Сощурившись, Слардар различил вдалеке у озера силуэт той сухопутной зверушки – человеческой стражницы – сидящей у свернувшейся на земле… Сирены. Сердце глухо забилось, Страж прибавил скорости, не замечая уже, как земля обдирает хвост, стараясь быстрее добраться до Слитис. 
- О, вот и вы, - подняла взгляд девчушка, продолжая втирать мазь в раны морской соратницы. 
Раны эти были повсюду, глубокие следы от кинжала. Секундный приступ ярости сменился беспокойством. Но Сирена была жива, она дышала, и одно уже это радовало. Свернув хвост, Слардар опустился рядом, заглядывая в лицо Слитис. Крепкие пальцы осторожно скользнули по заляпанной в крови щеке стражницы. 
- Слитис… 
Сирена приоткрыла глаза. Улыбнулась, увидев Слардара. 
- Всё хорошо, Слардар… не беспокойся. Я в порядке. Почти. Просто я… немного полежу. Тяжело. 
Голос её звучал непривычно слабо, заметно дрожал. В ближайшее время она вряд ли сможет запеть снова… но сейчас это было неважно. 
Она подняла руку, под недовольное «эй, тише, рана откроется!» человека, прикоснулась к обеспокоенной зубастой физиономии Стража, чуть щекоча его усы. Слизеринец вздохнул. 
- А с этими двумя что? – спросил он после продолжительного молчания. 
Сирена сморгнула. Потом, не очень уверенно произнесла: 
- Лучница вроде… всё. А Сларк… он… вроде… 
Повисла глубокая тишина. 
Факты сложить было нетрудно. Просто для этого нужно было чуть более ясное состояние сознания. Но догадаться, что, свалившись в воду – и пропав из обзора, даже со смертельной раной, он останется живой, было несложно. 
Стражница-человек внезапно выругалась. 
- Я бы на вашем месте, - ядовито сказала она, уставившись на Слардара, - Проверила бы дно озера. На всякий случай. А то, знаете, ни я, ни Сирена это сделать сейчас не сможем. 

…Первоначальный приступ паники сменился резким холодом. 
Нужно было срочно что-то делать, но что? Сларк смутно помнил, что при остановке сердца есть ещё максимум несколько минут – и то в зависимости от выносливости и расы, по большей части – за которые можно было вернуть Живого к жизни, но… амфибия даже не представлял, что делать – и были ли у него эти минуты. 
Внезапное ощущение: его кто-то видит. Кто-то мрачно смотрит в спину холодным взглядом, словно наблюдая, но не вмешиваясь. 
Это не враг. Не оборачивайся: нет времени. Не смотри назад: не отвлекайся. Время утекает. 
«Только бы получилось…» 
Вывести воду из легких – и попытаться вновь запустить сердце, пока нет ещё признаков окончательной смерти. Но что делать с её дыханием, Сларк не представлял. Оставалось надеяться лишь на то, что рефлекторные движения, вызванные попытками массажа, заставят её дышать снова… 
Паника. Ему никогда раньше не приходилось кого-то спасать, тем более – так. Уже мало беспокоило, что при попытке вернуть Лиралей к жизни, можно было случайно переломать ребра: порой приходится и чем-то жертвовать. И лишь бы только, лишь бы только сердце застучало вновь. 
Люди, ну почему же вы такие слабые! 
Взведенный до предела, бандит и не заметил увивавшийся рядом с лицом лучницы тихий ветерок. Словно пытающийся внести свой вклад, вернуть её дыхание. 
Лишь в какой-то момент Сларк услышал тихий хрип… не показалось ли? Нет, и правда… сиплое, слабое дыхание. Еле-еле слышное… 
И сердце… ещё неровно бьющееся сердце. 
- Ох ты ж, - пробормотал он облегченно. - Слава тёмным богам… 
Сюда могли прийти в любой момент: и его по-прежнему кто-то видел. Но ему плевать уже было на вечно мерещащуюся призрачную фигуру Стража, молча созерцавшего происходящее вплоть до самого конца. 
Хриплый кашель: и ты помогаешь ей выплюнуть остатки воды. Тише, всё хорошо… я рядом. Я смог тебя вытащить: и я не отдам тебя сейчас. Когда ты мне смогла поверить. Когда ты смогла продержаться. 
Тонкие, побледневшие, пальцы рефлекторно сжимаются у него на плечах. Крепко обняв всё ещё слабо дышащую лучницу, помаленьку приходящую в себя, Сларк вслушивался в её сердцебиение. Оно успокаивало. 
Оно было. 
Глубокие тени чуть дальше от берега… здесь их могут найти, найти очень быстро, пусть даже ветер скрадывает звуки. Но она ещё не может идти сама, не пришла ещё толком в себя: и надо выждать. Выждать, осторожно оттащив охотницу чуть глубже в тени у деревьев. 
В этом лесу за городом и правда очень много теней даже днем, а уж тем более – ранним ещё утром. Когда кровавая заря над лесом только-только перешла в безмятежное светлеющее небо… 
- Сларк? – тихий, еле слышный голос сквозь кашель. 
- Тссс… да, это я, - бандит слабо усмехнулся. - Извини, немного опоздал. 
- Больно… - чуть плача просипела Лиралей. 
Похоже, он всё-таки что-то ей сломал… 
- Пытался спасти, - он успокаивающе провел ладонью по её щеке. 
- Всё… - она закашлялась, - Хорошо… 
Ухмыльнувшись, Сларк наклонился, медленно проводя языком по губам лучницы, ещё чуть синеватым после столь близкого знакомства с глубокой водой. Лиралей приоткрыла глаза, чуть мутным ещё взглядом смотря на зубастую улыбку бандита… 
И слабо улыбнулась в ответ. 
- Я же говорил, - тихо рассмеялся Сларк, уткнувшись мордой ей в плечо. - Я из любой ситуации найду выход. 
- Я… кхе… верю, - еле слышный смешок. 
Пальцы перепончатой лапы рассеянно ерошили мокрые рыжие волосы. В этот момент он просто чувствовал себя безмерно счастливым уже оттого, что смог обойти смерть и здесь, вырвать Лиралей из её когтей. Девчонка всё ещё слабо дрожала, прижавшись к нему: и её тепло, её жизнь сейчас казалась ему самым дорогим, что у него есть. Жизнь этой странной сухопутной девочки, доверившейся монстру из чужой стихии, чуть не убившей её. 
Как там, на реке… нырни глубже – чтобы успеть вытащить в последний момент. Чтобы доказать, что тебе можно верить. 
Лиралей явно еще не могла прийти в себя – и уж тем более держаться на ногах достаточно твердо. Да что уж там: ведь и его самого уже сильно трясло от перенапряжения. Мышцы сводило. Последствия магического сна все еще сильно били по нервам, мелодия отголосками по-прежнему звенела где-то на задворках сознания. Сколько не пытайся отогнать видения: они всё ещё стоят перед глазами – и где-то на границе разума сомневаешься в реальности, той самой реальности, что создал ты своими руками, пустив небо под откос. 
Пересказав пьесу своими словами. 
Мерещившийся рядом силуэт уже давно исчез, пропало и чувство, что за ним следят. Возможно, это всего лишь бред перенапряженного сознания – и такая же иллюзия, как и отголоски допетой песни, скользящие над округой. 
Пора было сматывать удочки: рыбалка не задалась. Опять. 
- Отсюда надо убираться, - хрипло сообщил Сларк. - Эта охота закончена. 
«Этой охоты не должно было быть». 
Он сейчас не собирался ничего объяснять: не было особо времени. Да и то решение, что крутилось на языке, надо было ещё обдумать. Очень скоро слизеринцы могут обнаружить, что на дне пруда никого нет: и начнут искать по округе. Пока шум там ещё не затих, нужно срочно отсюда убираться. 
- Тихо, пойдем, - пробормотал он уже без интонаций, подхватывая её. 
Лиралей тихо ойкнула, когда бандит рывком поднял её на плечо. Всё же, сильная разница в габаритах сказывалась, и тащить девчонку на себе для него было несколько проблемно; уж тем более – сейчас, когда ему надо было как можно более бесшумно пробраться через заросли, с ней на плечах. Впрочем, Лиралей казалась неестественно легкой. Хотя это серьезно облегчало задачу, но причина этого не особо радовала. 
- И больше не стреляй первая, - пробухтел Сларк вполголоса. 
«Что-то мне это напомина… ах, да». 
- Что? – не поняла Лиралей, медленно приходя в себя. 
- Ничего, - амфибия осторожно перебрался через лежащий поперек пути полусгнивший ствол упавшего дерева. - Просто никогда не стреляй первая. Это всегда заканчивается одинаково, и мне потом приходится тебя приводить в чувство. Как тогда, на склоне, когда нас ещё твой мохнатый дружок нашел. 
- А… я это… я не стреляла! – забурчала лучница. 
Лапы успешно увязли в слякоти. Сларк вздохнул. 
- Не в прямом смысле. Хотя, и в прямом, если говорить о том, как глупо нас поймали на площади. 
Лиралей что-то невнятно пробубнила, опять закашлявшись. 
- Ладно-ладно, - закатил глаза бандит. - Я тоже не безгрешен, успокойся. 
«Мы оба совершили очень много ошибок… Вопрос, что было основной… и была ли она вообще». 
- Рыбка… - раздалось через несколько метров. 
«Да чтоб тебя, сколько ж раз говорить, что я не…» 
- Что? 
- Мы же правда живы? 
Сларк чуть наклонил голову, так, что один глаз теперь смотрел прямо на чуть бледное лицо лучницы, с налипшими на него рыжими волосами. 
- Тебе бы проспаться не помешало, Лир, - прокомментировал он вместо ответа. 
Девчонка тихо хихикнула, снова зайдясь кашлем. 
«Ну, мы точно живы, если ты можешь смеяться сейчас». 

- Как и ожидалось, - прокомментировала стражница, - Никого на дне. 
Трудно сказать, кто сейчас из них был больше в ярости – девочка-человек или взбешенный Страж. Сюда уже подтянулась половина охраны. Несколько человек были ранены Н’айксом, тварь сбежала в неизвестном направлении – и теперь оставалось только молиться, что нежить находится сейчас не где-то в глубинах городского лабиринта. Один из стражников, проверявший кусты на подходе к озеру, обнаружил несколько трупов с перерезанными глотками. Один из Живых ещё пребывал в пограничном состоянии со смертью: но его можно было вытащить. Кто виноват? А кто сейчас скажет… 
Кто сейчас скажет, каким образом почти выигранная партия обернулась вничью. Каким образом эта скользкая склизкая тварь выползла сама и смогла вытащить свою подружку. Кто действительно виноват? 
Сирена молча смотрела в светлое небо, думая о чем-то своем. Двигаться у неё сил не было, лишь немного порадовало, когда Слардар заботливо помог ей промыть раны и вымыть лицо. Должны скоро были привести целителя. А пока… 
Пока она беззвучно пела, одними пересохшими губами. Прикрыв глаза от яркого света взошедшего солнца. И снова провал! Опять всё срывается в тот миг, когда ты почти выиграл! Ни один слизеринец не имеет права на ошибку, но она опять промахнулась – и опять её ошибка повлекла за собой чужие смерти. Как в битве при Крее. И опять она срывает голос… 
По лицу текли слезы. Не позволяй эмоциям захлестывать себя – рано или поздно они приведут к ошибке. Рано или поздно ты чего-нибудь не заметишь – и оступишься. Проиграешь. Падешь снова. 
- Не плачь, - Слардар обнял подругу, поднимая слизеринку на руки. - Мы ещё их догоним. И я лично распотрошу обоих. 
Янтарные глаза Слитис смотрели на Стража с невыразимой тоской. Тихо вздохнув, Сирена слабо пропела что-то на незнакомом языке. Слардар чуть заметно улыбнулся. Это были те же самые слова, что она сказала ему тогда, на самом дне, когда Страж протянул руку потерявшейся в поисках девушке, некогда бывшей командиром батальона. 
А взмыленная сухопутная девчонка-стражница уже, не сдерживая злости, орала на своих подчиненных. Во весь голос, вытирая остатки крови с лица. Слардар хмыкнул. Да уж, эта мелкая косатка явно когда-нибудь доберется до более высокого поста – с её-то настырностью. Если не умрет по дороге. 
- Прочесать округу! - рявкнула девушка, стягивая шлем. 
Каштановые волосы свалились на смуглое лицо. Она уже капитан стражи. Когда-нибудь – обещала она себе, смотря на действия подчиненных и иногда гаркая на них – когда-нибудь она станет командиром батальона, как Сирена. Командиром, пообещавшим защищать уже свой, сухой мир от монстров, что приходят из мрака. Она станет такой же… когда-нибудь. 
- Трупы оттащите, - она с досадой сплюнула. - Живых, кто ранен – срочно в лазарет. Разделитесь: нам ещё нежить искать, куда эта тварь сбежала. 
…И она, чёрт подери, не допустит, чтобы из-за её ошибки погиб кто-то из её подчиненных! 
- Как тебя зовут, девочка? – внезапно негромко спросила Сирена. 
Стражница склонила голову набок. В голубых глазах полыхало пламя. 
- Тресдин. 

*** 


Чем сухой мир не переставал раздражать, так это своей плоскостностью. Из-за этого Сларк постоянно чувствовал себя на дне без возможности хотя бы немного всплыть. Впрочем, в некотором смысле, на дне он пребывал почти всю жизнь, так что особо жаловаться не приходилось: жри, что дают. Что его нервировало куда сильнее, так это яркий дневной свет. Шарахаться по теням в лесу, конечно, неплохо, но он проникает даже сквозь кроны – и режет, черт подери, сильно режет глаза… 
Если говорить начистоту, его не покидало крайне неприятное ощущение, словно афтершок от накрывшего его сна. Реальность по-прежнему казалась какой-то зыбкой, как песок на берегу, готовая разрушиться в любой момент. Возможно, пройдет скоро. Просто ещё немного звенит в ушах. Просто он до сих пор ждет очередного подвоха, очередного удара в спину. 
Приходилось двигаться осторожно: патруль где-то рядом. Приходилось путать следы, пережидать – и снова выползать, стараясь держаться в тенях, стараясь как можно меньше оставлять следов. Они с Лиралей несколько раз чуть не нарвались на патруль. Последний раз кто-то из погони спустил пару существ, похожих на небольших волков – лучница назвала их собаками, – хорошая попытка… да вот только обе псины теперь лежали с отрубленными конечностями: Сларк не намерен был цацкаться. 
Любой ценой оторваться от погони… любой… ну или почти любой. 
Лиралей уже могла, хоть и не быстро, но идти сама. Бандита беспокоило только то, как держится она за ребра, да то, как бледно и исхудало выглядит. Лучница стойко молчала, стараясь не шуметь, стараясь не быть обузой. Хотя куда деваться: так или иначе, из-за неё он не мог идти быстро, вынужденный оставаться рядом. 
Мысли вертелись в голове – неприятные, скользкие, заставляющие раз за разом обдумывать ситуацию, пытаясь переосмыслить её. Бандит и лучница избежали смерти. В этот раз. Но по факту их по-прежнему держали за жабры. Малейшая оплошность – и из следующего капкана они могут уже вдвоем не выбраться. Чёрт знает, что делать. Хотя нет, Сларк знал решение проблемы. Другое дело, что оно ему не нравилось и… 
И его надо было просто принять раньше. Гораздо раньше. 
Не тогда, когда это будет настолько болезненно. 
Уже ближе к полудню удалось добраться до скалистого склона, в который переходил лес. Несколько километров пути – и Лиралей уже едва держалась на ногах. Сларк с сомнением смотрел на то, как лучница упорно идет вперед, пытаясь просто не подвести его. Уже почти выбившись из сил, уставшая – и очень голодная. Впереди предстоял долгий подъем через покрытую лесом скалистую гряду – и Сларк серьезно сомневался, что Лиралей это выдержит. Впрочем, здесь уже были места, где можно было спрятаться, где можно было переждать в тени камней и зарослей. Что там дальше за склоном? А кто его знает. Он вообще подозревал, что море где-то неподалеку отсюда, возможно, не более чем в паре дней пути: иначе бы как Слардар и Сирена так быстро добрались до этих краев? Но с какой стороны? Сказать честно, он давно уже потерял всякую ориентировку на местности – и даже близко не представлял, где они сейчас находятся. Можно было, конечно, спросить это у Лиралей, но лучница находилась в далеко не лучшем состоянии: сказывалось напряжение и голодовка, сказывался непрошедший шок от утопления и оставшиеся после городской драки травмы… 
Хотя и собственное состояние было не многим-то лучше, а есть хотелось отнюдь не меньше. 

Ближе к вечеру небо снова заволокло облаками. Начинало темнеть. Дождя не было, но зато хоть что-то заслоняло противный свет, так больно бьющий ему по глазам. По крайней мере, не так ярко будет – будет легче идти вперед. 
Ему. 
- Ух… 
Сларк в последний момент поддержал чуть не упавшую лучницу. Может, просто оступилась, споткнулась? Нет, заглядывая в бледное лицо, он понял сразу: дальше она уже не протянет. 
- Так, всё, - вздохнул бандит. - Не идем никуда. 
- Но… 
Амфибия поволок её в тень, под навес у ближайших камней и кустов. 
- И вот куда ты меня тащишь, рыбка? – хмыкнула Лиралей безразлично. - Я ж мешаюсь только. Бросил бы уже давно. Или бы съел. 
- Молчи уж, - Сларк склонился над лежащей на земле лучницей. - Тебе бы и правда немного поспать, Лир. Совсем плохо выглядишь и бред несешь. 
- А как же… 
- Мы уже достаточно далеко ушли, - сказал он успокаивающе. - Вряд ли они даже по следам нас тут найдут. Да и они сейчас наверняка отвлечены на бардак, который я там навел. От одних только слизеринцев не так уж много проблем, да и искать они нас будут достаточно долго. 
Сев рядом, он закатал накидку девчонки, ощупывая ребра. 
Отстранено он заметил, что метка, оставленная уже почти месяц назад – неужели прошел всего лишь месяц? неужели прошел уже целый месяц? – на теле Лиралей Акашей, поблекла, став практически незаметной. 
- Фух, целые… я-то уж думал, сломал что-то или треснули. 
Та лишь хихикнула. Протянула ладонь, мягко коснувшись морды Сларка. Тот мрачно посмотрел на улыбающуюся взмыленную девчонку. В её глазах отражались его собственные – и его зубастая пасть. 
У людей такие смешные зубы. Пародия на клыки, пародия на когти. Они не видят в темноте, они захлебываются под водой. Они слабы, и всё же среди них встречаются хищники. Да вот только обычно одни охотники пытаются убивать других, иначе окажутся добычей сами – и это правильно. Сожри или будь сожранным: это природа, жестокий мир без правил. Тот мир, в котором он прожил большую часть жизни. Но… 
Хмыкнув, бандит склонился, медленно, но с чувством вылизывая её шею. К чёрту всё. Иногда так хочется просто забыть о том, что они оба друг для друга – потенциальная добыча. Она тихо смеется, притянув его к себе, гладя чуть скользкую чешую, смешно прижатые ушные плавники. Чуть подумав, Сларк осторожно прикусывает кожу на шее лучницы – не до крови, дразня. Девчонка даже не дергается. Доверяет. Так безрассудно доверяет ему. Знает, что ничего он ей плохого не сделает… 
Знает, что уже через пару минут будет просто дремать в его объятиях. 
Так хочется сейчас зайти чуть дальше. Но чем дальше ты зайдешь – тем сложнее тебе будет принять решение. Ты же знаешь это. 
Просто пока что оправдываешься тем, что она ещё слишком слаба. А потом... а потом вы разойдетесь. 
Бандит осторожно вывернулся из её рук, стараясь не разбудить. Так или иначе, с наступлением вечера он уже не так сильно хотел спать сам. Она выглядела сейчас так слабо и измотано. Пока девчонка дремлет, надо было соображать, чем её накормить: так она долго не протянет. 
Можно было пойти поискать добычу в лесу, но он серьезно сомневался, что здесь водилось что-то в меру крупное. Да и не хотелось никуда отходить от Лиралей, свернувшейся в клубочек: опасно оставлять её сейчас одну. Она и так еле дышит. Дышит. Дыхание, тихое чуть сиплое дыхание. Разметанные по бледному лицу спутанные рыжие волосы. Она зябко кутается в свой плащ – ещё немного мокрый, изрядно изорванный и покрытый пятнами крови. И она сейчас, в отличие от него, совершенно безоружна. 
«Помнишь, я говорил, что убью тебя, если будешь мешать?» 
Смешок. 
«Но теперь я уже не смогу этого сделать… теперь я не хочу даже отпускать тебя». 
По-прежнему плохие мысли. По-прежнему вслушиваешься в это дыхание, срывающееся на хрип. По-прежнему странное зыбкое чувство… 
«Я ведь не тот, кто тебе нужен. Я не тот, кто может тебя защитить, Лир… и, черт подери, если так и дальше будет продолжаться, то один из нас утянет другого за собой на дно». 
Сларк поймал себя на том, что смотрит на кинжал в руках. Непривычный, чужой: но какая, к чертям, разница – оружие есть оружие. Нож есть нож, им можно резать других. Ну и иногда использовать не по прямому назначению. 
Мысль пришла внезапно, перекрыв ненадолго основной поток. 
«Ты рыбу ешь?» 
Косо усмехнувшись, амфибия начал собирать сухие ветки для костра. 

Вода… 
Ты снова проваливаешься в воду, но нет уже страха – и остался только размеренный стук сердца, да шум в ушах. Вода встречает дружелюбными объятиями, мягкая и прохладная. Нет такой тьмы вокруг – и где-то вверху блестит водная гладь. Прозрачная, светлая, озаренная солнечными лучами, преломляющимися сквозь поверхность. 
Ты вновь падаешь вниз, всё глубже и глубже, но нет уже боли – и ты можешь дышать. 
Дышать под водой. 
Широко распахнутые глаза не режет жидкость: и ты расслабленно уже смотришь на удаляющуюся сияющую плоскость. Ты падаешь вниз, глубже и глубже, но тебя ничего не тянет ко дну: это свобода. 
Ты на свободе. 
Ты можешь всплыть. Уйти. В любой момент. 
Тебя ничего не держит. Ничего. Ведь это твой и только твой выбор. 
Ты знаешь, у дна всё равно ждут тени. Рано или поздно они тебя убьют. Ещё чуть глубже – и ты вспомнишь, что не можешь видеть во тьме. Ещё чуть глубже – и ты вспомнишь, что не можешь дышать под водой. Но пока ещё не поздно. 
У тебя есть время на размышление… просто оно истекает. 
Утекает, как вода сквозь пальцы. Как пузырьки воздуха, стремящиеся к яркой поверхности, разделяющей два мира. 
К черте, за которую вы оба так бездумно заступили. 
Но ты ведь понимаешь, что вам придется сделать этот выбор? Ведь он не сможет всегда быть твоим дыханием под водой, твоим зрением во тьме. Он не сможет всегда быть рядом, опекая тебя. Он такой же хищник, как и ты. Такой же одиночка… как и ты. Это ваша природа, с этим ты ничего не поделаешь. Рано или поздно, один из вас убьет другого – или утянет за собой на дно… или в костер. 
Я смогу сама встать на ноги. 
Лиралей смеется, выворачиваясь из объятий потянувшихся к ней теней. 
Я научусь самостоятельно видеть во тьме. 
…лучница тянется к поверхности, всплывая. 
Я научусь дышать под водой.