Лиза на мою голову

Глава 1. Престарелый жених

Часть 1. Большая любовь

Глава 1. Престарелый жених

Пятница, 28 декабря 2018 года

16:00

Лиза

Он держит меня за подбородок. От его пальцев нестерпимо пахнет табаком, а в его дыхании, наоборот, слишком много мяты. Мне очень хочется сморщить нос, но я креплюсь, не подаю вида, что мне его близость противна. Стараюсь не ерзать попой по кожаному дивану, на котором мы сидим.

— Я буду тебе хорошим мужем! — говорит он, глядя мне прямо в глаза. — Ты мне веришь?

Тихонько отвечаю:

— Да, Юрий Игнатович…

— Тебе можно просто Юра.

— Юра, — послушно повторяю.

Очень боюсь, что он сейчас наклонится и прикоснется ко мне губами, но он не делает этого, лишь продолжает пристально разглядывать мое лицо.

— Ты красивая, Лизонька! Такая чудная девочка, как шоколадка! Шоколадные волосы, глаза, бровки домиком, а я очень люблю шоколад! Ты мне понравилась…

Чувствую, надо что-то сказать в ответ, а слова не идут — замерли где-то в горле и наружу никак не хотят. Смотрю на Юрия и пытаюсь найти в нем хоть что-нибудь притягательное. Только нет в нем ничего, что могло бы меня привлечь.

Навскидку ему лет пятьдесят. Кажется, он одного возраста с моим приемным отцом: в его черной шевелюре столько же седых волос, а глаза хоть и голубые, но какие-то тусклые, и морщин вокруг глаз и на лбу у него много, зато стройный, подтянутый… Ну, хоть что-то.

— Лиза — очень хорошая девочка! — встревает в нашу интимную беседу моя приемная мать, Марисоль. — Вы не пожалеете, что выбрали ее. Она — моя любимица! Ближе всего к сердцу…

Это правда, я знаю. Она всегда выделяла меня среди приемных дочерей, а их у нее сейчас уже больше десятка. Я ее любимая, самая послушная девочка.

Марисоль сидит рядом с моим приемным отцом, они держатся за руки и смотрят на меня с Юрием с большим одобрением.

— Лизонька — сокровище! — это уже говорит папа Авзураг.

От их похвалы у меня краснеют щеки. Юрий это замечает и еще больше умиляется.

— Вижу-вижу, прелесть! — говорит он им, а потом снова поворачивается ко мне: — Лизонька, я заберу тебя в феврале, тогда и поженимся! А пока мне нужно всё подготовить к твоему приезду…

И он всё же тянется ко мне своими мятно-табачными губами.

Я зажмуриваюсь, еле выдерживаю эту «ласку». Изо всех сил стараюсь не сморщить губы.

— Ну-ну… — он всё же замечает, что мне до жути не по себе. — Оглянуться не успеешь, как ко мне привыкнешь!

На этом он отпускает меня, жмет руку Авзурагу, кивает Марисоль и уходит из кабинета отца.

— Ну? Как он тебе?

Приемная мать тут же вскакивает с кресла, присаживается ко мне, берет за руку.

Я не знаю, что ей ответить, она описывала его совершенно другим.

В моем понимании симпатичный чернобровый спортсмен выглядит совершенно не так. Но у нее, похоже, свое видение прекрасного.

— Он старый… — всё же выдавливаю из себя правду, хоть и знаю, что разочаровываю приемных родителей.

— Ну да, не юнец… — поджимает губы мама Марисоль. — Но это же плюс!

— Какой же это плюс? — этот вопрос вырывается из меня, словно черт из табакерки.

— Ну как же! — всплескивает руками она. — Чем старше мужчина, тем с ним проще! И тем больше он будет тебя любить… Ты же хочешь, чтобы тебя любили, ведь так? Я сама тебе его выбрала!

— Ты мне его выбрала? — хмурю брови.

— Конечно! Настояла, что именно тебе жениха выберу я! Он добрый, щедрый, заботливый, у него нет детей… После смерти оставит свою фабрику тебе!

— После смерти?

Меня больно режут ее слова. Мы ведь только должны пожениться, а приемная мать уже рассуждает о смерти… Что же это будет за брак такой?

Впрочем, я всегда знала, что она очень меркантильная, как и ее муж. Ведь правда, по ее логике получается, что у меня не жених, а сплошное золото-бриллианты. Марисоль всё на свете деньгами меряет, недаром на ней вечно украшений прямо как на новогодней елке, и каждый день разные. В этом плане муж балует ее безбожно. Впрочем, отчего бы не баловать, если деньги есть. Приморская гостиница, в которой мы все живем, приносит семье Габарашвили отличный доход, плюс калым, который платят женихи за каждую из приемных дочерей… Можно золотом хоть с ног до головы обвешаться, и еще огромная куча останется.

Каждую из нас выдают замуж сразу по наступлении совершеннолетия. Мне исполнилось восемнадцать позавчера, пришел мой час… И все-таки я надеялась, что мне они выберут кого-то, с кем можно будет жить не зажмуривая глаза, а заодно не затыкая нос. Ведь я — любимица! Я четыре года исполняла всё-всё, что мне велели, я очень старалась, вела себя идеально, я заслужила!

«Грязная маленькая Лизка! Ты ничего хорошего не заслуживаешь!» — не мои слова... и даже не слова моих приемных родителей. Этот голос появляется в моей голове, когда происходит что-то плохое, и принадлежит он моему биологическому родителю — тому, кого не видела много лет и не хочу вспоминать.

«Успокойся, успокойся, пожалуйста, успокойся!» — пытаюсь внушить себе, делаю глубокий вдох.

— Я вижу, ты расстроилась, Лизонька… — с деланым спокойствием подмечает папа Авзураг.

«Нет, блин, обрадовалась, что вы меня за старпера замуж…»

Вслух, конечно, такое не говорю, не хочу схлопотать хорошую порцию ремня. Я уже ученая, спасибо.

— Всё в порядке, я всем довольна… — отвечаю тихонько.

— Вот и хорошо! Вот и замечательно!

Мама Марисоль хлопает в ладоши, встает и идет к мужу.

«Они мне поверили…» — отмечаю про себя.