Лондвисс для Марты

X. Катальщица

X. Катальщица

Толстые ветви старого вяза удерживали канаты с подвязанным к ним креслицем. Приудобившись в нем, я легонько отталкивалась ногами от большого серого булыжника, лежавшего под качелями...

Отправляя всех членов клуба погулять, Бесли вернула мне пальто и сапожки – высушенные и вычищенные. И даже починенные. У пальто появилась новая пуговка – взамен бывшей, надтреснувшей. А сапожки оказались заново подбиты и оторочены лентами красной кожи.

Я оторопела от подобной заботливости. И на мгновения волшебного замешательства поверила: меня вовсе не планировали убивать! Вероятно, от падения в люк и от шока из-за перемещения в иной мир у меня возник бред. Всё нереальное – не реально! Я просто была больна. А теперь выздоравливаю в душистом и чистом саду. Ура!

Но тут из-за угла моего приюта вынырнула рогатая рожа тролля – он, видимо, обходил весь сад и обогнул дом.

Мое «ура» увяло...

Приют, кстати сказать, оказался двухэтажным каменным зданием в форме буквы П. Ровным счетом – ничего пугающего.

Красная кирпичная облицовка стен, широкие светлые окна, черепичная крыша, три трубы. И выходов из здания – три; со всех внешних сторон приюта – по крылечку с навесом. А внутри «буквы П» – пышные кусты роз всех оттенков красного...

Когда Бесли выпустила нас в сад, мы разбрелись кто куда.

Сад окружал здание со всех сторон. А чугунная решетка замыкала сад в ровный прямоугольник.

Я обошла приют кругом, оживленно болтая с Тамрой и Дамрой.

Осмотрелась. Убедилась, примеривши на глазок: мне вполне по силам перелезть решетку, ведь местами ее сплетения – горизонтальны! Если напрячься, если ухватываться за нужные прутья с умом, то четыре метра высоты плюс спуск с обратной стороны займут у меня пару минут.

Прикидывая это в уме, я одновременно выспрашивала у женщин-близнецов подробности местной жизни. Тамра и Дамра щебетали без умолку. Тонкие задорные голоса сестер никак не вязались с их дородными медлительными телами.

Сестры нащебетали мне: нищим сумасшедших тут рады пару дней – а потом те исчезают...

«Марта! Ты и сама догадываешься, как они пропадают, верно?! – жизнерадостно пищала Тамра. – Но тебе, милочка, пока ничего не грозит! Гнилая кровь! Хохма! Тебе, надеюсь, найдут работу!»

А Дамра, пару раз одернув сестру: «Тсс! Говори тише! Не то – высекут!» – в конечном итоге и сама выболтала мне кучу секретов.

Оказалось, что в Клуб умалишенных принимаются только избранные. Это те пациенты, содержание которых оплачивается родственниками или опекунами. Пока люди из внешнего мира навещают членов клуба – жизни пациентов как бы застрахованы этими визитами.

Старичок – барон Сассур, вдовец, – попал сюда из-за вздорного характера. Он избивал внучат и стращал их чудовищами. Пытался отравить невестку. В приюте его усмирили. Родственники охотно и часто навещали своего спятившего дедка. Беда же состояла в том, что барон Сассур внезапно потерял всех близких. Коляска – с его сыном и всей семьей внутри! – навернулась со скалы в море. («Узкая тропинка подвела! – хихикнула Дамра. – Конь тоже угробился, поди! Бедняга!») И хотя пансион барона загодя оплачен на годы вперед, но, раз некому проверять заботу доктора, то барон уже – не жилец.

Сестры начирикали мне, что к Тумцу и Тратору никто не приходит в гости, но за их содержание кем-то выплачиваются огромные суммы – и доктор не смеет рисковать потерять доход. Вдруг плательщики все-таки нагрянут с проверкой?! Кроме того, Тратор и Тумц весьма полезны в хозяйстве. Безотказные парни!

Толстяк – разорившийся на голоногих балеринах банкир Мандер, – пытался зарезаться, спасаясь от долговой ямы. «Ха-ха! – весело смеялись сестры, рассказывая. – Он воткнул перочинный нож себе в живот! Представляешь, Марта, как забавно?! Ты видала его брюхо?! Он, бедняга, верно, лишь слегка спустил жирок!» Жена банкира, подкупив Комиссию Прав, добилась, чтобы банкрота признали невменяемым. Вместо долговой ямы его направили в Кров. Детей у пары нет. Жена приезжает каждую неделю и подолгу – «или по долгу, хи-хи-хи!» – остается наедине с мужем в его личной палате.

«Но с другими членами клуба тощая леди Мандер даже не здоровается, хотя банкир в Крове – уже второй год!» – выразительно жмурясь, наябедничала Тамра.

О рыжих влюбленных – они оказались молодоженами, жившими в общей комнате, – близнецы ничего толком не знали, кроме имен: леди Магда Хортенс и баронет Николас Хортенс. Ходили слухи, что молодожены упрятаны сюда самим Министром Просвещения. По политическим мотивам.

«Общительные и веселые! Открыли нам бездну и бездны государственных тайн! Но никогда не рассказывают о себе... Досадно!» – пояснила Дамра...

Немного позже сестры подозвали к нам рыжих молодоженов, оторвав тех от нюханья алых роз.

Молодые Хортенсы, действительно, охотно поговорили со мной обо всем на свете... Живопись, архитектура, капиталовложения, светские манеры, устаревшие условности...

Да уж! Знали те рыженькие немало; и языки у парочки – без костей... Однако же, о самих себе, о тайнах Крова и о личном отношении к проживанию в психушке – молчок!

«Настоящие аристократы!» – поняла я.

Забыла добавить: Тамра и Дамра сами сдались в Кров. Платил за них престарелый отец, владелец сети – «или сетей, хи-хи-хи!» – «Крутого Крытого Рынка».

Старые девы, видите ли, разочаровались в жизни на воле. Они находили ее скучной, монотонной, бесперспективной.

«А в Крове – ярко, весело! Каждый день что-то случается! – радовалась Дамра. – То Бесли зубы потеряет, а мы – ищем. А они, глядишь, уже на трубу залезли! И – как достать?! Ну, Тумц и лезет! Он тут заместо трубочиста... То новенький какой-нибудь среди ночи истошно ка-а-ак закричит! Всех, дурачок, перебудит! А наутро – кровавые следы по всем коридорам. Можно отследить путь, хи-хи-хи! Удирал, значит! Вот – хохма-то!.. То еще что-нибудь миленькое нас – да и развлечет!..»