Лондвисс для Марты

LI. Джентльмен без страха и упрека

LI. Джентльмен без страха и упрека

На болотистой почве мрачного самообвинения Фель попытался впасть в глубокую депрессию: ведь из-за вампирова благого намерения покончить со злодеем-лордом особо опасная кухарка свернула на зыбкую тропу оборотничества!

Но Кладдимор метнулся в подсобку – и вытянул оттуда за уши толстозадую заначку на черный день вампира. И пока Фель, нарушивши с горя диету, вовсю кровососил и стонал сожалениями, я и дворецкий нестройным хором утешали самобичевателя.

Узнавши о том, как Тратор взял вину на себя, Фель опешил: «Умом, что ль, тронутый?.. А, мож, у Тратора – насморк?..»

Миффи с сомнением похмыкала. Но дворецкий выразил разумное соображение: «Тратор, должно быть, и не принюхивался к трупу. Ваш оборотень, горничные говорили, как на конюшне про убийство от конюха услыхал, так навозную лопату отбросил – и рванул в дом... Друга, значит, спасать!..»

И я ловко использовала краткую вспышку вампирова восторга по поводу значимости дружбы – я спешно растолковала Фелю, что теперь настала его очередь взять себя в руки, успокоиться и продолжить трудное дело воспитания-охраны наших оборотней.

– А за Лотрифну волноваться – лишнее, – утешающе пробормотал дворецкий, утирая салфеткой окровавленную рожицу вампира. – Призраков не судят!

– Много ты понимаешь, смертный! – проскулил Фель. – А вдруг она к нам не вернется? Я, например, к ее готовке всем брюшком прикипел!

– И потом, Лотрифна ведь не совсем призрак, Кладдимор! – добавила я дегтя в мед надежды на хэппи-энд. – Она частично телесна. Кажется...

– Му-у-ляж-шшш!.. – сквозь зубы процедил Кладдимор с такой досадой, что я заподозрила: не только Тратор подкатывал с любезностями к симпатичной кухарке.

Фель по секрету наскулил мне в левое ухо страшную тайну Лотрифны. Подробностей о необычности кухарки вампир знал мало, зато – самые важные. Меня порадовало сообщение о том, что в качестве зверя кухарка гневлива, но отходчива, плюс у тому, даже перекинувшись, Лотрифна не утрачивает человеческого сознания.

– Отлично! Значит, однажды она вернется! Хотя бы ради Тратора! – обнадежила я себя и других любителей шикарного застолья. – У них ведь шел нежный роман.

– Да. Но Лотрифна давно завязала с перекидами! Ушла из карателей! – заспорил Фель. И пустил слезу. – А я, гад, ее спровоцировал! Но я нечаянно, Марта! Слышь, Миффи?! Я ненароком!..

Дворецкий дал Фелю мудрый совет: не каяться при полиции! Потому что даже случайное подстрекательство к убийству – преступление. А близкое знакомство с веревкой или гильотиной не страшно только призракам.

– Да мне – чихать! – храбро проныл Фель. – Погибну честным парнем!

– В данном случае пофигизм – неуместен! – осадил вампира дворецкий. – У нас в поместье других воспитателей для излишне зубастых щенков больше не наблюдается. На тебя, Фель, вся надежда!

Польщенный, вампир наконец отправился одеваться. И успел убежать в лес, к подопечным, раньше возвращения в особняк моих личных ищеек.

Форменные ищейки в потрепанных куртках вернулись в дом взвинченными до предела.

– Где же вы были целых два часа? – начала я, стараясь с порога прояснить ситуацию. – Как там...

– В этом троллевом дому есть вермут?! – сердито прервал меня седой беспредельщик.

– Вермут зимой не пьют, сэр! – доложил Кладдимор, выглядывая в прихожую из-за портьеры. И, представ пред очами полиции целиком, добавил: – Клюквенный морс как аперитив – куда как полезнее, доблестный сэр!

– Еще меня поучи! – взревел вышелов. – Давай, что есть! Но не морс!

– Леди Марта, нам срочно нужно взбодриться! – бойко пояснил Сэм. – В доме лорда не может не быть хотя бы виски! Уж ублажите, дамочка, нашу блажь!

Тут подоспел и Брамс. Вид сержант имел потерянный, причем потерянный уже давно и бессрочно. Разводя руками, Брамс тускло сообщил шефам: почтарь клянется, что телеграмму в сыск заказал мелкий цыганенок – сунул бумажку с текстом и монетки, да исчез; а вампира нигде нет, как сквозь землю провалился, что, в принципе, вполне-таки в стиле профессиональных упырей; а люди в деревнях талдычат байки о бело-красном чудовище, которое пока что никого больше не порвало...

А потом была долгая мужская пьянка под мясные пироги, от присутствия на которой меня избавил Сэм, добровольно и шустро выложивший мне последние лесные новости.

– Вышелов три раза попал, снайперски! Но всё – сквозь тушу! А она – ничего так: размером в размер медведя! Хотя на морду больше как бы – волчица. Порычала крутым рыком. И смылась за черные стволы. В смысле – деревья. И мы с шефом еще побегали, стволами маша. В смысле – оружия. И я в сугроб провалился. Но шеф, понятно, меня в момент откопал... Сугробы у вас тут, душка, я скажу, не столичные! Моментальный провал – и капец!.. Говоришь, та морда – Лотрифна?.. Вот, зараза!.. Ее счастье, что у шефа серебряных пуль не было!.. Потому как финансы на пушках резко урезаны. И хорошо хоть простые пули халявно дают! Жмотье, а не власти!.. Мы ж не знали, что чудище – из своих. Вот, как шеф бухнет вискаря – я его порадую. А то шеф аж фигурально убился, что добычу не убил. Как его плющило! Не любит шеф мазать! Ну, и я тоже не люблю. Не наш профиль – мазать! Служба обязывает четко бить в яблочко...

Пяти минут сбивчивого рассказа друга-служивого мне хватило, чтобы окончательно успокоиться. Морда чудовища поставила упрямца-вышелова перед простым выбором: или признать, что он – великий зверобой Томми-Мэнски! – впервые в жизни промазал, да еще трижды; или смириться с фактом призрачности натуры убийцы, вопреки официальному запрету на веру в бесплотных. О призраках в полицейском рапорте никто не заикнется. Значит, дело замнут, списавши гибель лорда на обычного дикого зверя, удравшего из моего неболотистого поместья на какие-нибудь чужие вересковые пустоши.