Лошади Карфакского аббатства

Лошади Карфакского аббатства

Часы в гостиной с мелодичным звоном пробили полдень.

Закрыв стеклянную дверцу, предохраняющую циферблат, Агата отступила на шаг и сверилась с хронометром на цепочке, который держала в руках.

Все точно, отметила она удовлетворенно.

Большие напольные часы из красного дерева с изысканным циферблатом из меди привезли еще вчера утром, но только сейчас у Агаты появилась возможность выставить на них правильное время и проверить, насколько отлажен тонкий внутренний механизм.

За этими шотландскими антикварными часами работы Джозефа Тейлора Агата гонялась, наверное, месяца два. Может, чуть меньше. В любом случае, когда после долгих поисков она купила их наконец на аукционе, перехватив в последний момент у владельца чулочной фабрики из Вест-Энда, хозяева всех антикварных лавок Лондона (не говоря о продавцах) знали ее в лицо.

Сделав еще шаг назад, Агата окинула свое приобретение взглядом. Оно было прекрасно.

– Агата, верни мои карманные часы! – требовательный голос из прихожей заставил ее вздрогнуть и резко развернуться. Щелкнув серебряной крышкой, она спрятала хронометр за спину.

– Почему ты решил, что они у меня? – как можно более невинным тоном поинтересовалась она у возникшего в дверях Дракулы.

– Методом исключения, – Дракула подошел к ней и, обняв Агату одной рукой за талию, другой извлек из ее ладони искомый предмет. – Экономка ничего в них не понимает, кучер считает бессмысленной безделушкой, а горничная их боится.

– Остаюсь только я, – провожая часы глазами, признала Агата.

Дракула молча кивнул.

– Наконец идеально точно? – спросил он, пряча часы в жилетный карман.

Агата повернулась в направлении, в котором он указывал.

– Надеюсь, что так, – протянула задумчиво. – Мне показалось, твои спешат, – добавила она рассеянно.

– Наоборот, опаздывают, – притягивая ее к себе, рассмеялся Дракула. – В этом моя особенность, я бы сказал, – мой стиль.

Агата улыбнулась, проведя пальцами по бархатной ткани его жилета.

Прошло чуть больше года с тех пор, как оба они ступили на английскую землю, и примерно столько же они жили вместе.

После того, как потерявшую половину команды и всех пассажиров «Деметру» оставили Петр, Ольгарен и капитан, Агата долго сидела в каюте Дракулы, – пока солнце не начало клониться за горизонт. Она не могла бы сказать, что именно задержало ее – желание оттянуть момент взрыва или просто усталость, накопившаяся за долгие дни. Должно быть, и то и другое.

До трюма она в любом случае не дошла.

Дракула перехватил ее по дороге, и прежде чем Агата успела оправиться от удивления из-за того, что он выжил, страха за жизнь людей, которых стремилась ценой своей собственной жизни спасти от него, и непонятного облегчения, – всего вместе, – она обнаружила себя на палубе посреди отвратительной ссоры, – выкрикивающей ругательства и в слезах.

Дракула потом говорил ей, что он не помнил, когда в последний раз был настолько зол. «Самоубийство, серьезно?» – рычал он на нее, словно, задумав подобный план, она посягнула на его личное чувство собственного достоинства. «Двойное убийство лучше», – шипела Агата, глядя на сполохи ярости в темных глазах.

Каким-то образом им удалось не потопить корабль и добраться до берега, после чего Дракула, не говоря ни слова, остановил в порту первый попавшийся кэб, запихнул в него Агату и сел следом. Всю дорогу до лондонского дома графа они провели в молчании, а когда оказались на месте, Дракула, расплатившись с кэбменом, приволок Агату в гостиную и, усадив перед собой на диван, произнес:

– Я буду честен и не стану ничего скрывать от тебя. Ты видела, кто я есть, и ты меня знаешь. Я буду таким всегда, более или менее. Но я хочу, чтобы ты оставалась со мной. Если для этого мне придется питаться... крысами, – он не глядя поймал пробегавшего мимо зверька (Агата спросила себя, как долго в доме не убирались) и, придирчиво осмотрев, отпустил; крыса мгновенно исчезла в одном из темных углов, – то прошу тебя об одном: обещай, что со временем мое меню улучшится. Мне все равно, каким образом.

Он приблизился к ней почти что вплотную.

– Пообещай.

Агата помнила, что так изумилась, что пару минут могла только сидеть, глядя на него и молча моргая. Она даже толком не знала, что же в конце концов ответила. Вероятно, оно означало согласие, иначе сейчас ее бы здесь не было.

С того дня прошел год и три месяца, и за это время Агата успела узнать много вещей, часть из которых она узнавать никогда не хотела, другая, как ей поначалу казалось, до конца жизни станет преследовать ее в кошмарах, а третья, хоть и не стала открытием, до сих пор не прекращала ее удивлять.

Опасность, исходившая от солнца и креста, как выяснилось почти сразу, была не более чем выдумкой, – очередной легендой о вампирах, в которую Дракула поверил так давно, что сам не помнил, зачем и почему. Она рассеялась, как пыль от старых перекрытий, когда они, осматривая дом, залезли на чердак, и не ремонтировавшаяся годами крыша обрушилась на них. Агата помнила, как, лежа на полу, укрытые обломками, они смотрели вверх, на падавшие сквозь прорехи в потолке лучи, мягко ласкавшие их, и как одновременно прошептали: «С крестом должно быть то же самое».

И так и оказалось.

Куда больше усилий понадобилось для того, чтобы решить проблему вампирского голода. Последовательно перебрав несколько вариантов и убедившись, что наиболее подходящей для Дракулы является кровь близких к людям по своей физиологии млекопитающих, Агата провела серию экспериментов и, отбросив коз, овец, свиней и коров, остановилась на лошадях.