Лучик в академии

Глава 1. Изгнание

- Пошла вон, приблуда эльфячья! Шоб ноги твоей на пороге не було! – крикнула, швырнув чемодан с собранными вещами та, кого за семнадцать лет я привыкла величать мамой.
- Но, мама, - жалобно попыталась возразить я, чтобы донести до одуревшего от постоянного пьянства рассудка мачехи очевидную истину: – Мне некуда идти и у меня совсем нет денег! – За что получила в лицо ворохом документов, рассыпавшимся по земле. Проглотила подступившие слезы: не буду реветь, меня так просто не проймешь! За свою жизнь с этой женщиной, я и не к такому привыкла. Бережно собрав бумаги, убрала их в чемодан и снова постучалась в дверь.

- Ты еще здесь, неблагодарная? – ответила круглая как шар, с опухшими глазами, маман, выкинув во двор еще и груженную спортивную сумку. Боже мой, а ведь когда-то в детстве я сильно переживала, что не похожа на нее! – Вот те сто рублей. Доедешь до Сбербанка, шо у аптеки, там на тебя счет оформлен теткой твоей, шо меня колданула. Снимешь бабки - и езжай на свою Виону, шоб глаза мои тебя не видали, и шоб рожа твоя противная тут не маячила!

Правильно пишут, что обиднее всего слышать оскорбления от близких. Вроде и привыкла уже, и знаю, чего ждать от этой пьяницы, и все равно разревелась. Вся моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов за несколько часов, а истина, в которую я верила, оказалась ложью. Расскажу обо всем по порядку.

Сегодня с утра, я, нарвав Забияке, нашей козе-трехлетке сочной травки, собиралась на торжественную линейку в школу, чтобы получить долгожданный аттестат. Натянув белые колготки, парадную школьную форму, поспешила со двора. Не успела выйти за ворота, как меня перехватила местная почтальонка тетя Валя:

- Приветушки, красавица. Далеко ли собралась? Мамка дома? – почтальонша наша приятная женщина, только любопытная через чур.

- Так в школу, аттестат получать. Мамка дома, проходите, - добродушно ответила я и крикнула чуть громче, чтобы в доме услышали: – Ма-ам! Теть Валя пришла! А Вы нам квитанции принесли? Так давайте я распишусь, да пойдете, - решила помочь пожилой женщине.

- А я к Вам с письмом иномирским! - глаза тети Вали стали хитрыми, - Готова сплясать? А то не отдам!

Я и сплясала цыганочку с выходом, отбросив школьный мешок со второй обувью подальше, чтобы не наступить нечаянно. Тетя Валя подбадривала танец аплодисментами в такт моим движениям. На разудалое «ух», означающее конец выступления, в окошке показалась мать, бойко поприветствовав разносчицу писем:

- Как дела Валюш?

- Да потихоньку, - и уже мне: - На, озорница, заслужила. Красиво танцуешь! Душевно! Любовалась бы и любовалась. Не зря столько лет гимнастике своей отдала!

Я выхватила заветное письмецо, закружилась с ним в вальсе и крикнула маме, которая, уже неделю, как завязала со спиртным:

- Мам, а нам весточку с Вионы прислали! Как думаешь, о чем она? – остановившись на секунду, я увидела, как побледнела в оконном проеме родительница, и, покачнувшись, схватилась за сердце.

- Да что же это такое делается-то! Ой-ей! – закудахтала теть Валя как клуша, - Вот до чего эти иностранщики людей доводют!

А я к маме побежала, забыв о всяких посланиях. Через пятнадцать минут, когда маман уже лежала на постели, а почтальонка, поохав, ушла по другим домам новости разносить, я села к ней на кровать и протянула письмо со странными вытянутыми закорючками.

- Хочешь, я тебя ни о чем не спрошу? Ты главное не расстраивайся, ладно? Может тебе чаю ромашкового или мятного заварить? Так я быстренько, ты полежи пока…

- Погоди, поговорить нам надо, - родительница взяла меня за руку. Видно было, как непросто даются ей слова: - Даже не знаю с чего начать, как рассказать-то. Не родная я тебе мамка-то, оказывается, - она посмотрела на мою реакцию, я оказалась в ступоре. Из ее глаз покатились крупные слезы, и стало заметно, что ей уже давно за сорок. - Вспомнила я, все вспомнила! – замотав головой и закрыв лицо руками, она завыла в голос, покачиваясь всем телом.

- Мам, ну не плачь. Какая же ты мне не родная? Даже бабуля рассказывала, что беременность у тебя тяжелая была, как ты в город поехала рожать, не доверяя фельдшеру. - в принципе я понимала, что сейчас она говорит серьезно, просто хваталась за соломинку, пытаясь сохранить в душе прежний уклад жизни, подобно страусу.

- Молчи лучше, не беси меня! – зло посмотрев, прикрикнула маман, а я замерла от неожиданности, – Тетка твоя остроухая внушение мне сделала, якобы ты моя дочь. Я, тогда как раз мертвого мальчика родила, братца твоего по отцу. Она решила, что лучший способ спрятать тебя от вионских властей у любовницы твоего отца на Земле! Подловила меня, когда я из роддома выписалась, тут же оформили удочерение, ихняя магия – страшная сила. Эта, тетка твоя - колдовка та еще! Все чиновники как под диктовку писали, ни у кого вопросов не возникло. В деревне и не удивились, шо я из города с дитем приехала, все ж думали - дитя родное. Да я и сама так думала! А-а-а-а! Сыночек-то мой помер! Уйди! Уйди с глаз долой! Мне нужно выпить! – маман рванула на кухню.

- Ну, мам! Не пей, пожалуйста! Я тебя очень прошу! Мне сегодня аттестат получать! – заканючила я, побежав за ней.

- Вот иди и получай! Шо те мама? Иди, иди, давай! А то опоздаешь! – вытолкала она меня с кухни и закрыла дверь.

Аттестат получила. Все одноклассники лучились счастьем, предвкушая, наверное, как придут домой, а родные им праздник устроят. Мне же было совсем не весело, я знала, что мать снова сейчас напьется и дома меня не ждет ничего хорошего. Радостные лица подруг стали вызывать тошноту, поэтому я пошла на кладбище и до сумерек сидела на могилке бабули, любуясь вечерним солнцем и добрым лицом бабушки на выцветшей фотографии. А потом вспомнила про письмо, которое положила в карман кофты. Вытащив, уставилась на загадочные витиеватые буковки вионского языка. Ну и как его читать? Долго не могла вскрыть конверт: вроде из бумаги, а не рвется! Открылся легко, стоило на него подышать – магия! Тут же буквы сменились на русские. Чудеса! В письме было написано следующее: