Лучше бы мы не встречались

Глава 1. Сережа

— У меня большие, несусветные проблемы, — это было первым, что я услышал, когда проснулся.

Уснул я ближе к утру и сейчас, судя по всему, была уже вторая половина дня. Но я не жаловался. Меня определенно все устраивало, если не брать в расчет голос Макса. И что же его заставило потревожить мой священный сон? Он не самый глупый парень, во всяком случае таким был, когда я засыпал, и прекрасно знал, что я терпеть не могу, когда меня будят. Особенно, если этот подъем происходит ранним утром субботы. Точнее в обед, но не суть.

— Срочно. Пожарная тревога, Синица! — кричал он, срывая с меня тонкое одеяло. Почему я вообще укрылся, если в комнате духота смертная? Теперь нужно будет пойти в душ, чтобы освежиться, прийти в себя и смыть это противное и липкое ощущение с тела.

— Что такое? — пробормотал я, пытаясь удержать одеяло и не проснуться окончательно. Надо признать, получалось у меня это так себе.

— Серый, если ты сейчас же не поднимешь свой зад, то я за себя не ручаюсь, — он резко отпустил одеяло, я лишь перевернулся на другой бок и попытался уснуть.

Кровать была противно теплой, но это намного лучше, чем проснуться. Я слышал лишь топот босых ног по полу, а после поток ледяной воды, который вылили на меня. Честно, не ожидал! Резко поднялся и закрыл глаза, от столь непривычного подъема закружилась голова. Волосы были мокрыми, капли воды, стекавшие по плечам и спине, противно щекотали кожу. Не самое приятное ощущение. Но они охлаждали меня, хоть становилось не так жарко.

— Твою ж налево! — прокричал я. — Чего тебе? — встряхнув головой, спросил я, открыв один глаз. — Я, если ты слепой, спал.

— Я, если ты глухой, уже успел выслушать от отца за то, что ты, Синица, поцарапал машину. Мою машину, которую отец мне купил, — упираясь руками в бока, ответил Макс.

Надо признать выглядел он сейчас лучше меня. Судя по всему он проснулся давно, был прилично одет и выглядел опрятно — да, он определенно встречался со своим папашей, а с ним в другом виде и встречаться стыдновато. Сам то Рудской старший вечно с иголочки. Они говорили о том, что я вчера сделал с этой черной ласточкой — машинкой Рудского. Черт. От этой мысли я окончательно проснулся.

Вчера вечером мы с ребятами отмечали успешное закрытие сессии. Самой сложной и выматывающей. Мы не спали целый семестр, отвечали почти на каждой паре, чтобы получить автоматы и где-то нам это удалось. Но вот с некоторыми личностями пришлось попотеть. И вот вчера, когда мы сдали последний экзамен и закрыли сессию без единой тройки, то решили немного погулять, покутить, выпустить пар... И, кажется, перегуляли. Я не помнил, как мы вернулись домой. Знал лишь то, что сразу же завалился спать и, как же я рад, что сделал я это один.

— Прости, — виновато пробормотал я, — и что он с тобой сделает? — поднимаясь с кровати, я бросил взгляд на друга, в руке у него был пустой стакан и больше ничего, но все же решил держаться от него подальше. Мало ли что.

Отец Макса, надо дать ему должное, был человеком с характером. С суровым и жестким характером. За все время знакомства с главой семейства Рудских, я не видел, чтобы тот улыбался. От слова совсем. Он мог хмуриться, ворчать, ухмыляться и все. На этом возможности его мимики и чувств заканчивались. Но он всегда выглядел так, будто только покинул пост премьер министра и сейчас баллотировался на пост как минимум президента нашей страны — всегда черный костюм, белая выглаженная рубашка и темный галстук с запонкой с миниатюрной буковкой «Р». Родитель Макса был начальником какого-то там отдела в строительной фирме и, естественно, денежки в семье были, но вот за каждую копейку дядь Паша был готов глотку перегрызть. Или мне так казалось.

Осмотрев комнату, я заприметил свои старенькие, но любимые потертые джинсы. Выудил из шкафа светлую майку и всю одежду перекинул через свое плечо. Макс так и продолжал стоять около моей кровати, сложив руки на груди. Надо признать, выглядел он сейчас угрожающе.

— Так что он сделал? — спросил я, потирая свой затылок. Влажные волосы противно скользили между пальцами. Определенно нужно буде прогуляться до ванной и освежиться.

— Меня отправляют к бабке в деревню, — от услышанного я облегченно выдохнул и даже улыбнулся. Все не так плохо, как я себе напридумывал, — и ты едешь со мной.

От того, что я услышал после, у меня даже ноги подкосились. Я морально не был к этому готов, я уже планировал провести время лето в этой съемной квартире и хорошенько отдохнуть. Домой собирался съездить несколько раз, может пожить там недельку-полторы и все. Горбатиться на грядках матери я не был готов, а теперь мне грозят грядки бабули Макса. Какой бы светлой и мудрой не была та женщина, но я не собираюсь потратить на это свое лето. Я заслужил отдых, черт его дери!

— Никакой деревни, Макс, — запротестовал я, смотря на друга и понимая, что он вовсе не шутил. Он все также сурово смотрел на меня, прям как его отец. Да у них этот взгляд семейный, переходит от отца к сыну из поколения в поколение. Даже обидно, что меня природа подобным не наградила.

— Ты едешь со мной. Поцарапал машину ты, так что будь так добр, птичка певчая, беги перышки вычищай, а потом будем собираться, — усмехнулся он, а после подошел к своей спортивной сумке, которая была такой огромной, что туда легко мог поместить человек. Или несколько, — у нас электричка завтра в четыре.

— Вечера? — спросил я, будто уже смирился с тем, что это лето определенно не станет моим любимым. Если, конечно, бабуля Макса не умеет готовить мои любимые пирожки с вишней или в этой неизвестной мне деревушке не живет любовь всей моей жизни.

— Утра, Синица. Утра! — воскликнул Макс, открывая шкаф и выбирая оттуда свои вещи. Я лишь смотрел на него, не веря собственным ушам. — В четыре утра мы поедем с тобой покорять Прохоровку, — протянул друг, поворачиваясь ко мне и улыбаясь. Да он издевается!

— Прохоровку, — кивнул я, до сих пор не принимая всю абсурдность сложившейся ситуации.