Луна-Часть 6

Глава 1

–Надеюсь, ты не устал погружаться в чужую память? Эти воспоминания особенно любопытны, именно эти два, — сказал Дамблдор Гарри. Они находились в кабинете директора. — Первое при­надлежит совсем старенькому эльфу-домовику, слу­жанке по имени Похлеба. Но прежде, чем мы увидим то, что видела Похлеба, я вкратце перескажу тебе об­стоятельства, при которых лорд Волан-де-Морт по­кинул Хогвартс. Седьмой курс он завершил с высшими, как ты и мог бы ожидать, оценками по каждому сданному им предмету. Все его однокурсники ломали головы над тем, какой вид деятельности им избрать, выйдя из Хогвартса. Том Реддл был старостой, лучшим уче­ником, лауреатом Специальной премии за заслуги перед школой, и все ожидали от него чего-то осо­бенно блестящего. По моим сведениям, кое-кто из учителей, в их числе и профессор Слизнорт, думал, что он поступит в министерство магии, и предла­гал организовать необходимые для этого встречи, познакомить его с полезными людьми. Реддл на все отвечал отказом. И следующее, что узнали о нем пре­подаватели, — Волан-де-Морт устроился на работу в «Горбин и Бэрк».

— В «Горбин и Бэрк»? — ошеломленно переспро­сил Гарри.

— В «Горбин и Бэрк», — невозмутимо подтвердил Дамблдор. — Думаю, проникнув в память Похлебы, ты поймешь, чем привлек его этот магазин. Но это была не первая работа, которую выбрал Волан-де-Морт (в ту пору почти никто об этом не знал — я был одним из немногих, кому доверился тогдашний ди­ректор школы). Сначала Волан-де-Морт обратился к профессору Диппету с вопросом, нельзя ли ему остаться преподавать в Хогвартсе.

— Он хотел остаться здесь? Но почему? — с еще большим изумлением спросил Гарри.

— Думаю, причин было несколько, хотя профес­сору Диппету он ни одной из них не назвал, — от­ветил Дамблдор. — Первая и главная состояла в том, что Волан-де-Морт привязался к школе сильнее, чем к любому живому существу. В Хогвартсе прошли его самые счастливые годы, школа была единственным местом, которое стало для него домом. Услышав это, Гарри немного смутился — именно такие чувства и сам он питал к Хогвартсу.

— Во-вторых, наш замок — это оплот древней ма­гии. Волан-де-Морт проник во множество его тайн, которые большинству выпускников нашей школы и не снились. Но он понимал, должно быть, что в зам­ке еще остались нераскрытые тайны, кладези магии, из которых можно черпать и черпать. И, в-третьих, став преподавателем, он получил бы влияние, огромную власть над юными волшебника­ми и чародеями. Возможно, эту идею он почерпнул у профессора Слизнорта, с которым у него сложи­лись наилучшие отношения и который показал ему, каким влиянием может пользоваться преподаватель. Я и на миг не поверил бы, что Волан-де-Морт соби­рался провести в Хогвартсе весь остаток своих дней, думаю, однако, что он видел в школе еще и вербо­вочный пункт, место, в котором он сможет присту­пить к созданию своей армии.

— Но он этой работы не получил, сэр?

— Нет, не получил. Профессор Диппет сказал ему, что восемнадцать — возраст для учителя слишком незрелый, но предложил спустя несколько лет сно­ва подать такое ходатайство, если у Реддла еще со­хранится желание преподавать.

— А как отнеслись к этому вы, сэр? — поколебав­шись, спросил Гарри.

— С огромной тревогой, — ответил Дамблдор. — Я отсоветовал Армандо брать его в преподаватели. Я не стал приводить доводы, о которых рассказал тебе, поскольку профессор Диппет очень любил Во-лан-де-Морта и не сомневался в его честности. Прос­то я не хотел, чтобы лорд Волан-де-Морт вернул­ся в нашу школу, да еще и на пост, который дал бы ему власть.

— А какое место он хотел получить, сэр? Какой предмет преподавать?

— Защиту от Темных искусств. В то время ее пре­подавала престарелая дама, профессор Галатея Вилкост, проработавшая в Хогвартсе почти пятьдесят лет. Итак, Волан-де-Морт поступил в «Горбин и Бэрк», и все обожавшие его преподаватели твердили в один голос, что это бессмысленное расточительство, что такому блестящему молодому волшебнику не место в какой-то там лавке. Впрочем, Волан-де-Морт не был простым продавцом. Вежливый, красивый, ум­ный, он получил вскоре особую работу, из тех, что могут найтись только в таком заведении, как «Гор­бин и Бэрк». Этот магазин, как тебе известно, специ­ализируется на продаже вещей, обладающих свойст­вами необычайными и мощными. Волан-де-Морта посылали к людям, которых нужно было уговорить расстаться с тем или иным сокровищем, уступить их владельцам магазина для последующей прода­жи, и по всем свидетельствам, он вел такие перего­воры на редкость хорошо.

— Не сомневаюсь, — сказал, не сумев сдержать­ся, Гарри.

— Вот именно, — слабо улыбнувшись, откликнул­ся Дамблдор. — А теперь пора послушать домово­го эльфа Похлебу состоявшую в прислугах у очень старой и очень богатой волшебницы по имени Хэпзиба Смит. Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, заста­вив пробку вылететь из флакона, и перелил бурля­щую память в Омут, одновременно сказав: — Сначала ты, Гарри.

Гарри встал и в который раз склонился над зыблющимся, серебристым содержимым каменной чаши, коснувшись лицом его поверхности. Он провалил­ся в темную пустоту и скоро очутился в какой-то гостиной, прямо перед необъятно толстой старой дамой в замысловатом рыжем парике и поблески­вающем розовом одеянии, которое придавало ей сходство с подтаявшим тортом-мороженым. Дама разглядывала себя в маленьком, усыпанном самоцве­тами зеркальце, нанося большой пуховкой румяна на свои и без того уже алые щеки, а самая крошеч­ная и дряхлая из когда-либо виденных Гарри эль­фов-домовиков зашнуровывала на ее мясистых но­гах тесноватые атласные домашние туфли.

— Поторопись, Похлеба! — повелительно при­крикнула Хэпзиба. — Этот юноша сказал, что при­дет в четыре, осталось всего несколько минут, а он никогда еще не опаздывал! Похлеба распрямилась, дама отложила пухов­ку. Макушка эльфа едва доставала до подушек крес­ла, в котором восседала Хэпзиба; сухая, точно бума­га, кожа старой служанки свисала с ее костей вмес­те с чистой холстиной, задрапированной на манер тоги.