Лунная соната

Глава 1. Зэйлемское предсказание

Мне было одиннадцать, когда на уикенд мама возила нас с сестрой в Зэйлем, ведьмовскую столицу Америки. Летта, которая для десяти лет слишком уж основательно задумывалась о взрослой жизни, мечтала попасть на прием к мисс Деверо, известной гадалке.

Худшая поездка на моей памяти, потому что домой мы возвращались под непрекращающийся вой сестры. На общих консультациях мисс Деверо всегда сама выбирала, с кем говорить, а на личную у мамы не хватило денег, даже если бы она продала всё, что имела в собственности. Возможно, Летта и не отнеслась бы так остро к тому, что гадалка ее проигнорировала, если бы та перед самым окончанием приема не поманила меня к себе.

Я не хотела выходить, заметив уничтожающий взгляд сестры, но мама буквально вытолкнула меня прямо в когтистые объятия мисс Деверо. Та пахла гвоздикой и чабрецом, как хорошо приправленное аппетитное блюдо.

«Твой восемнадцатый год жизни будет очень… выдающимся. Столько событий, жизненных развилок, выборов. Ошибешься — будешь жалеть о этом всю оставшуюся жизнь. Тогда же и твоя судьба настигнет тебя».

А потом мы с мамой целых три часа ждали, пока у Летты закончится истерика — ровно столько же, сколько заняла дорога домой. В конце концов сестра заснула.

С тех пор каждый раз, когда мы ссоримся, она припоминает этот случай — я украла у нее мечту, навсегда растоптала ее доверие. Спорить с Леттой бесполезно, поэтому я пропускала все укоры мимо ушей. Все равно через десять минут она приходила мириться и рыдать на моем плече из-за сказанных слов.

Я никогда не воспринимала предсказание всерьез. Ну еще бы — выдающийся год с событиями, о которых в будущем можно пожалеть. Выпускной, выбор профессии, экзамены, поступление в колледж либо отказ от него и поиск работы. Не нужно быть самой известной гадалкой Америки, чтобы предсказать подобное. На самом деле я уверена, что на общих консультациях мисс Деверо магией в полной мере и не пользуется — лишь собирает по верхам и выдает банальные вещи.

Летта в свое хорошее настроение любила препарировать последнюю фразу мисс Деверо — про настигающую меня судьбу. И в ее интерпретации это не что иное, как парень, с которым я проживу всю жизнь и нарожаю кучу детишек. Даже расстраивает: как моя любознательная и разносторонняя сестра с наступлением пубертата могла стать так сильно повернутой на мальчиках и семейном очаге?

В последний раз я вспоминала о предсказании в мае — спустя месяц после того, как мне исполнилось семнадцать. Огляделась вокруг, прислушалась к внутренним ощущениям и сделала очевидный вывод: ничего не произошло.

Небесный свод не обрушился, а в дверь не ломилась моя предполагаемая судьба, которая все эти годы шлялась не пойми где.

Мисс Деверо, вы ошиблись.

Так и я думаю до двенадцатого октября своего восемнадцатого года жизни.

До сегодняшнего дня и той самой минуты, пока ко мне во время ланча не подходит Билли Фицджеральд.

— Ты — моя истинная. Сходим на свидание?

Сидящая напротив меня Летта давится, и у нее из носа течет шоколадное молоко. Глаза Лиама чуть не вылетают из орбит, а сам он наворачивается со стула, на котором секунду назад с животной ловкостью балансировал.

Я физически ощущаю на себе десятки взглядов — глупо надеяться, что хоть один человек или оборотень не расслышал его слов, — но сама смотрю только на будущего вожака Западной стаи, которого непонятно как занесло в мою государственную школу смешанного типа.

«Серьезно, Уильям? Это именно то, о чем ты хочешь поговорить в переполненном кафетерии?»

— Извини, сейчас не самое подходящее время, чтобы обсуждать это. Мне пора идти в класс, — чеканю я с пугающим спокойствием, не дожидаясь, пока пауза затянется.

Как ни странно, на душе у меня штиль — никакого желания завизжать и бежать впереди собственного крика на другой континент, сменив имя, документы и внешность.

— Тогда, может, после уроков?

Он же и бровью не ведет.

«Ты даже не поздоровался со мной, Уильям, какого черта? Возвращайся, когда отыщешь своё чувство такта».

— Хорошо, тогда поговорим после уроков.

Я демонстративно убираю недоеденную плитку шоколада в рюкзак и уже облегченно выдыхаю оттого, что смогла достойно выйти из странной ситуации, как вдруг чертов Билли Фицджеральд улыбается.

И все мои внутренности падают вниз.

— Буду ждать тебя у центрального входа.

Как же хорошо, что он уходит обратно за свой столик, не требуя от меня ответа.

В горле ужасно пересыхает, поэтому я беру у Летты ее коробочку с молоком и втягиваю содержимое в себя через трубочку, осушив одним махом. Никаких гневных криков не следует, и я удивленно поднимаю глаза на сестру.

На ее лице читается такой глубокий шок, что кажется, будто она теперь до конца жизни будет дергать ртом, как выброшенная на берег рыба. Она переводит взгляд с меня на Билли, который говорит о чем-то с друзьями (почему-то не разбираю ни слова, но уверена, говорят они о том, что только что произошло), и обратно, будто бы силясь что-то сказать.

Лиам лежит на полу и смотрит на меня с фирменным выражением лица «что, во имя всех святых и двуликих, сейчас произошло?»

Лучше бы он сказал это вслух: если уж Лиам Лоуренс лишился дара речи, то произошло нечто безумное.

Я встаю и выхожу из кафетерия, с трудом заставив себя не перейти на торопливый бег. На самом деле это наглое враньё — то, что у меня нет времени, что мне срочно надо идти в класс. Я не хочу отвечать на предложение Билли Фицджеральда, не хочу думать о том, почему он сказал это именно так и именно сейчас, и уж точно не хочу верить в то, что это правда.

В класс я не иду. Вместо этого забегаю в женский туалет и запираюсь в дальней кабинке. Мне нужно подумать в одиночестве и тишине.

Истинная альфы? Человек? Ну что за бред? Да, такое бывает, но так редко, что попасть в небольшой процент «счастливчиков» равно, будучи олигархом, остаться нищим после сокрушительного проигрыша в казино.