Лялька для Черномора

Лялька для Черномора

Глава первая.

- … казнить усекновением головы! – грохочет громогласный бас надо мной, а я…

- Ох, ты ж, ёпта! – не могу не высказать своего восхищения. В моем окружении, ничего похожего не водится.

В онкологическом диспансере мужики сплошь субтильные, желтушно-оранжевые, зачастую с кровавой рвотой или поносом. А тут двухметровая стать усредненного варианта между богатырем и центурионом.

Солидный мужик очень «за сорок», а… а ничего так, как для средневекового спецназовца. «Косая сажень в плечах». Жесткое, загорело-обветренное лицо с хищно-патрицианским профилем. Под широкими бровями суровые хвойные глаза. Темные с сильной проседью волосы. Бородища, но не как у среднестатистического качка из барбершопа, а натуральная, по пояс. Дядька Черномор, не иначе. И при нем тридцать три богатыря (или сколько тут рож светлой славянской внешности?).

Сначала решаю, что галлюцинирую, и на фоне яркого психоза от передозировки «Трамала», врач вызвал крепких санитаров из буйного отделения. Но в дурдом мне не хочется совершенно. Да и помутнения сознания не наблюдаю. А значит, неведомая сила неудачно перенесла меня всем богатством в какую-то жутко древнюю Тьму-Таракань. Сквозь время и в другой мир.

- …?! – судя по окрику, я что-то пропустила. - Последнее слово, говорить будешь? – кажется, кто-то в бешенстве.

Я бы может, что и сказала. Из неприличного репертуара своего соседа-алкоголика. Но чем это поможет? Если уж погибать без музыки симфонического оркестра или, допустим, фанфар, то лучше сдохнуть приличной барышней. Кстати, благовоспитанной леди, ничего не положено? Например, последняя трапеза и желание смертника? Или в этом неолите, у них девы сплошь не голодные и хотения у них исключительно те, что удобны господам мужчинам? Банно-перинные.

Только я на деликатесы и не претендую. Мне, после тотальной резекции желудка, все еще показаны жидкая диета и капельницы внутривенно… Были. Но символически, сгодится глоток воды. Невыполнимых мечтаний (поиметь с неба Луну и охапку звезд) тоже не демонстрирую. Лучше немного обезболивающего. Не обязательно запрещенного, рецептурного. Надеюсь на легкие анальгетики и аспирин. До антибиотиков господа «русичи» хотя бы доросли, или у них тут с фармацевтикой как-то никак?

- Постарайся не промахнуться, Дядька Черномор, - чтобы не затягивать неудобную паузу, киваю на огромный меч.

На его рукояти покоится тяжелая, даже по виду, рука в латной перчатке. Эта самая длань моментально хватает меня за плечо и больно сжимает, вышибая мучительный стон из малахольной онкологической анорексички. Ключица хрустит. Синяки останутся. Целых пять, если он только не шестипалый какой.

- Отвечай, как положено! – низко рокочет мне этот грозный мужчина на ушко… угрозу. Обжигает жарким дыханием. Приятно так. И я, несмотря на боль, не дергаюсь, лишь льну ближе в объятия.

Воевода, психолог хренов, явно рассчитывал на какую-то иную эмоциональную реакцию с моей стороны. Ну, там, на слезы с соплями, мольбы. На дамский обморок, в конце-концов! Но я пережила несколько адских блоков химии, рентгена и еще хрен знает чего в сочетании с блеском скальпеля. И исполнение смертного приговора большим таким... а топором или мечом, не суть важно, воспринимаю милосердием. Особенно если без предварительных ласк… тьфу, ты, пыток. Так что, мужик, прости, удивлю тебя.

- Черномор, а можно меня хотя бы в сарае?

- Ты издеваешься? – не знала, что басы могут шипеть. – Или совсем бесстыжая?!!

Вообще-то, я ищу защиту от ледяного ветра. На улице поздняя осень. Земля вон уже замерзла и инеем покрылась. А я как дура стою босиком в одной медицинской рубашке. С модным разрезом сзади.

- Дует, - безразлично поясняю и выразительно смотрю на его меховые сапоги запредельного размера.

Рука вздергивает мое тело до его уровня. Опять же за многострадальное плечо. Хорошо, что не за шею, но мелкими повреждениями не отделаюсь. Да и швы в районе живота тянут. Не разошлись бы!

- Не волнуйся, ведьма, - ведьма? Не Баба Яга ли? И в чем провинилась? Мор напустила, воинов этого бравого дяди прокляла? - Скоро тебе будет очень жарко, - да мне уже и не холодно. Мне до того больно, что от взмокшего тела, только пар не идет. - В Аду… - вспоминаю, существовала ли в бронежилетно-языческом досредневековье традиция колдуний поджаривать на костре? - Готовь плаху, – о, уже неплохо!

- А ее покамест куда, Северьян Маркович? В каземат? – дурак он, этот дружинник. В условиях антисанитарии, я загнусь раньше, чем увижу решетку.

- На конюшню, - и то хлеб. - Я это, Чудо-Юдо заморское, сейчас от-тогрею!

Бородатый гигант со зверским выражением лица стоит широко, расставив ноги. Со мной в одной руке, и резко, под одобрительный гул воинов, срывает со второй длани зубами свою бронированную варежку. Интересно, насиловать тоже под комментарии своих архаровцев будет?

Обессиленная я и не сопротивляюсь. Все равно не способна отказать стремлению попользовать. И перспектива наличия стожка сена-соломы под спиной, а сверху теплого, заманчиво опытного мужика, пусть на две-три минуты, не пугает совершенно. Подумаешь, перед смертью пощеголяю узорными синяками от кольчуги на ребрах. Хоть что-то новенькое после тошнотворно-больничного существования.

- Лялька, - вряд ли они мои инициалы на кресте погостном начирикают. Скорее растерзанные останки в яму скотного могильника сбросят. Но хоть не сразу забудут.